Чужак в стране чужой

— Да, конечно. По большей части я учу. Веду начальный курс марсианского языка, помогаю новеньким и все такое. Кроме того, мы с Дон… ты знаешь, кстати, что Дон и Джилл — верховные жрицы? Так вот, Дон — известная фостеритка, и я тоже, потому мы с ней на пару работаем с фостеритами, убеждаем их, что Церковь Всех Миров ни в чем не конфликтует с Верой, ну вроде как баптисту совсем не возбраняется вступать в масонскую ложу.

Патриция продемонстрировала Бену поцелуй Фостера, а рядом — чудесным образом запечатленный поцелуй Майка.

— Эти ребята знают, — объяснила она, — что такое поцелуй Фостера и как трудно его получить. Они уже видели кое-что из Майковых чудес, так что почти готовы поднапрячься и перейти в следующий круг.

— А это что, очень трудно?

— Конечно трудно — для них. Не забывай, Бен, что тебя, меня, Джилл и немногих других Майк сразу удостоил братства. Всех же прочих он предварительно обучает — не вере, а тому, как воплощать веру в дело. Для этого они должны освоить марсианский язык. Это совсем не просто, мне и самой еще учиться и учиться, но что такое трудности по сравнению со Счастьем работать и познавать? Ты спрашивал про Гнездо, давай-ка подумаем… Дюк, Джилл и Майк… двое фостеритов плюс мы с Дон… один обрезанный иудей с женой и четырьмя детьми…

— Дети в Гнезде?

— Да их тут целая прорва! У птенцов на этом же этаже свое отдельное гнездо, ведь эта мелюзга все время орет и стоит на головах; в такой обстановке просто невозможно медитировать. Хочешь на них полюбоваться?

— Как-нибудь потом.

— Дальше. Одна католическая пара с маленьким сыном, отлученная, к сожалению, от церкви. Не понимаю я пастора, зачем он это сделал? Ребята были просто убиты, без Майковой помощи им бы совсем крышка. Они скрывали, что живут в Гнезде, по воскресеньям вставали ни свет ни заря и шли в свою церковь, но потом ребенок проговорился. Еще одна семья, исповедующая какую-то новую разновидность мормонства, это еще трое взрослых плюс дети. Остальные — протестанты различных конфессий и даже один атеист — ну, то есть этот парень считал себя атеистом, пока не повстречал Майка. Он пришел к нам как в цирк, чтобы посмеяться, а затем прижился в Гнезде, взялся за учебу и скоро получит сан жреца. За все про все девятнадцать взрослых, но полный сбор бывает только на службах, проводимых во Внутреннем Святилище, а так всегда кто-нибудь из братьев в отъезде. Гнездо рассчитано на восемьдесят одного брата — «тройка наполненная», и этого вполне достаточно. Майк грокает большое ждание, прежде чем потребуются другие гнезда, так что мы успеем их построить ко времени. Слушай, Бен, а не хотел бы ты посмотреть, как Майк работает с публикой? Хочешь, так пошли, сейчас внешняя служба в самом разгаре.

— Да, пожалуй, если это тебя не затруднит.

— Вот и ладушки. Только подожди секунду, пока я приведу себя в благопристойный вид.

— А потом, Джубал, она вернулась в мантии на манер свидетельского балахона Энн, только с широкими, вроде ангельских крылышек, рукавами, с глухим высоким воротом и с фирменной эмблемой Майка — девять концентрических орбит вокруг условного солнца — на груди, прямо под сердцем. Позже я выяснил, что это их ритуальное облачение, Джилл и остальные жрицы одеты точно так же, только воротнички у них открытые, а Пэтти прикрывает свою картинную галерею. Еще она надела длинные носки, а сандалии несла в руке. Я прямо глаза вылупил, как она преобразилась, сплошное достоинство и благородство. Теперь стало заметно, что эта расписная красавица совсем не такая юная, как мне сперва показалось, хотя на полный свой возраст она все равно никак не смотрелась. У нее изумительный цвет лица, и как только можно портить такую кожу татуировками… Я тоже оделся и прихватил из-под вешалки ботинки. Пэтти вывела меня из Гнезда в коридор с нормальным деревянным полом, там мы обулись, затем спустились на пару этажей по пандусу и вышли на галерею главного зала. Майк вещал не с обычной для проповедников кафедры[182], а прямо со сцены; за его спиной на черной стене сверкала огромная эмблема Всех Миров. Ассистировала ему женщина в такой же, как у Пэтти, мантии. Сперва я принял ее за Джилл, но это была другая Верховная жрица, Дон — Дон Ардент.

— Как, говоришь, ее звали?

— Дон Ардент, урожденная Хиггинс, если ты желаешь полной точности.

— Я с ней как-то встречался.

— И этот кобель еще имеет наглость говорить, что давно вышел в отставку! Я знаю, что ты встречался с Дон. Более того, она питает к тебе большую слабость.

— Нет, — покачал головой Джубал, — упомянутую мною Дон Ардент я видел буквально краем глаза, два года тому назад. Думаю, она меня даже не помнит.