Чужак в стране чужой

— …из-под распростертого на полу тела, — диктовал, не обращая внимания на новопришедшую, Джубал, — постепенно пропитывая угол ковра, рядом с камином уже успела образоваться темно-красная лужица, над которой кружили две мухи, не нашедшие себе, по-видимому, более интересного занятия. Мисс Симпсон прижала руку ко рту: «Боже мой! — расстроенно пробормотала она. — Папочкин любимый ковер с концами. Да и папочка вроде тоже». Конец главы, Доркас, так что аванс отработан, пусть платят дальше. Отошли сегодня же. И мотай отсюда.

Доркас прихватила свою стенографирующую машинку и ушла, улыбнувшись на прощанье Джилл.

— А где Майк? — спросил Джубал.

— Одевается, — пожала плечами Джилл. — Сейчас придет.

— Одевается? — возмутился Джубал. — Что ему тут, светский раут?

— Надо же ему одеться.

— Зачем? Меня абсолютно не интересует, как все вы тут по дому бегаете, в шубах или телешом. Гони его сюда.

— Не надо, Джубал, нужно же ему научиться.

— Тьфу. Ты навязываешь ему свою узколобую, ханжескую, провинциальную мелкобуржуазную мораль.

— И ничего подобного, просто я прививаю ему необходимые повседневные навыки.

— Навыки, мораль — да какая тут разница? Милостью Божьей — ну и, конечно же, благодаря твоей шустрости — тут оказалась личность, незапятнанная психотическими табу нашего готемтотского племени, и теперь ты вознамерилась превратить его в заурядного конформиста, из которых состоит чуть не все население этой трусливой страны. Может, ты портфель ему еще купишь?

— Ни во что такое я его не превращаю, просто хочу, чтобы он не попадал на каждом шагу в дурацкое положение. Все для его же пользы.

— Вот-вот, — фыркнул Харшоу. — Именно это сказали коту прежде, чем отрезать ему яйца.

Джилл возмущенно вскрикнула и, судя по выражению лица, начала медленно считать до десяти.

— Это ваш дом, доктор Харшоу, — сказала она, вставая, — и мы перед вами в долгу. Хорошо, я приведу Майка.

— Садись — и оставь тщетные попытки быть такой же мерзкой, как я. У меня за плечами годы и десятилетия тренировки. Давай разберемся сразу: ни в каком ты передо мной не в долгу. Это просто невозможно — все, что я делаю, я делаю исключительно для собственного удовольствия. Как и все остальные обитатели этой планеты, только я это четко осознаю. Так что не изображай, пожалуйста, никаких не существующих долгов, ведь еще немного, и ты попытаешься вызвать у себя чувство благодарности, а это первый опасный шаг на пути к полному моральному разложению. Грокаешь?

Джилл упрямо закусила губу, но тут же улыбнулась.

— Только я не очень понимаю, что это такое — грокать.

— А и я не понимаю, но полон твердой решимости учиться у Майка, пока не пойму. Ты только не подумай, что я шучу. «Благодарность» — просто эвфемизм для оскорбленного негодования. Вообще-то, мне безразлично, кто там и за что на меня обижается, обидно только, если это хорошенькая девушка и ни за что ни про что.

— Какие глупости, Джубал, я совсем на тебя не обижаюсь.

— Надеюсь. Но если ты не вырвешь с корнем весь этот бред насчет какого-то там твоего передо мной долга, то скоро начнешь. У японцев есть пять различных формулировок для «благодарю вас», и все они обозначают различную степень оскорбленной неприязни. Вот бы английскому языку такую внутреннюю честность! Но зато английский может дать определение чувств, на которые нервная система человека попросту не способна. Например «благодарность».

— Джубал, ты заскорузлый старый циник. Я благодарна тебе и буду благодарна впредь.

— А ты — малолетняя сентиментальная дура, то есть мы составляем взаимодополняющую пару. Так что давай смотаемся на выходные в Атлантик-Сити вдвоем, без никого больше и погрузимся в пучину порока.

— Джубал!

— Ну что, убедилась, чего стоит вся твоя благодарность?

— Поймал. Ладно, я готова. Когда летим?

— Она, видите ли, готова, — фыркнул Харшоу, — Сорок лет назад, вот тогда нужно было летать. Ну а возвращаясь к теме, ты абсолютно права, Майку необходимо знать здешние обычаи. Он должен разуваться, входя в мечеть, надевать шляпу, входя в синагогу, и прикрывать свою наготу во всех требуемых нашими предрассудками случаях, иначе шаманы сожгут живьем его за нарушение приличия. Но только, ради всех неисчислимых обличий Ангро-Майнью^{30}, не занимайся промыванием мозгов. Пусть он воспринимает все это со здоровым цинизмом.

— М-да. Не знаю уж, получится ли. В Майке нет ни грани цинизма.

— Действительно? Придется оказать тебе помощь. Интересно, чего это он столько копается?

— Сбегаю посмотрю.

— Одну минутку. Я уже объяснил тебе, почему совсем не тороплюсь обвинять кого-то в похищении Бена. Если он незаконно задержан (употребляя самое мягкое из выражений), мы не должны загонять этого «кого-то» в угол, иначе ему захочется избавиться от улик, сиречь от Бена. У живого человека всегда есть шансы остаться в живых. Но я предпринял некоторые шаги в первую же ночь по твоему сюда прибытию. Библию знаешь?

— Да не очень.