Чужаки

— Не знаю, к лучшему или худшему, но я хочу, чтобы все скорее кончилось.

Возвращаясь в госпиталь, Машутка не переставала мучительно думать над тем, как перейти к красным.

Сейчас, после разговора с Диной об эвакуации Челябинска, эти вопросы надо было решать не откладывая. Эвакуацию госпиталя могли объявить сегодня или завтра. Ведь недаром начальство в последние дни несколько раз проверяло и пересчитывало людей и имущество.

Задумавшись, она повернула в сторону центральной улицы и на углу нечаянно столкнулась с идущим ей навстречу человеком. От неожиданности она ахнула и, извинившись, отступила в сторону. Незнакомец тоже удивился и тоже ахнул, но не отступил, а наоборот, приподняв надвинутую на глаза фуражку, в упор посмотрел на девушку.

Машутка не верила своим глазам. С длинными волосами, с окладистой бородой перед ней стоял едва узнаваемый Прохоров Калина.

— Здравствуй, соседка, — подавая руку, сказал Кали на, — вот не ожидал…

Машутка тоже протянула было Калине руку, но потом быстро шагнула вперед и порывисто обняла.

— Дядя Калина, дядя Калина, как я рада, что ты здесь, — шептала Машутка, прижимая к себе улыбающегося Калину.

Не сговариваясь, они пошли к Миассу. Первым заговорил Калина.

— А я тебя, Маша, на днях здесь видел, да подойти не решился: кто ее знает, думаю, как она теперь на нашего брата смотрит, а сегодня вот налетел.

— Не понимаю, дядя Калина, — удивилась Машутка, — почему меня нужно бояться?

— Чего тут не понимать, ты ведь все еще в белых ходишь, а белые нашего брата, сама знаешь, как любят.

Машутке стало не по себе. Нахмурившись, она спросила:

— Врагом, значит, считаешь?

— Да нет, — уклончиво ответил Калина, — не врагом, а так…

Машутка взяла Калину за руку, смело посмотрела в глаза.

— Все это только было, дядя Калина, и давно прошло.

Калина пожал поданную руку, сказал улыбаясь:

— Знаю, знаю. Юсуп-то ведь здесь, с нами. Не только мы, но и там о твоих делах знают. Сразу не сказал потому, что испытать хотел. Осторожность никогда не мешает.

Машутка не дала Калине договорить. Схватила за плечи, начала трясти.

— Неужели? Дядя Калина, неужели Юсуп жив и там все знают?

— Жив, чего ему сделается. Хвалит тебя, куда там. Это, говорит, не девка, а золото.

Разговаривая, они подошли к Миассу. Заходящее солнце только что скрылось за золотисто-красными облаками. Отблески зари за несколько Минут выкрасили воду реки сначала в оранжевый, потом в кровавый цвет.

С другого берега Миасс пересекала стайка уток. На середине реки их подхватило и понесло вниз. Стремясь пересилить течение, утки долго, но безрезультатно боролись с ним, потом громко закрякали, захлопали крыльями и, почти не отрываясь от воды, полетели к берегу.

Показывая рукой на уток, Калина сказал:

— Вот, Маша, и тебе пора подняться на свой берег.

Иди-ка собирай манатки и приходи… Я подожду тебя…

Глава сорок пятая

Сведения о приближении красных к Челябинску все настойчивее проникали в город. Положение особенно осложнилось, когда командир расквартированного в городе французского батальона объявил об отправке своих солдат в Сибирь. Все попытки военных властей уговорить французов не торопиться с отъездом, ни к чему не привели. Те говорили, что у них нет приказа вступать с красными в военные действия, значит, и оставаться в Челябинске им нет смысла.

Тогда было решено устроить французам торжественные проводы, под тем предлогом, что они якобы едут на фронт. По всему городу расклеили афиши, извещающие челябинцев о большом городском бале, который устраивает местное купечество в честь своих защитников, идущих проливать кровь за свободу русского народа.

За два дня до бала к Машутке зашел Калина. Поздоровавшись с хозяйкой, он печально посмотрел в сторону насторожившейся девушки и сказал скороговоркой:

— Кузьма Прохорович болеет, Маша, навестила бы…

Машутка жила на квартире у жены офицера. Ее дом был вне всякого подозрения. Девушка выдавала себя перед хозяйкой за дочь богатея, убежавшую из дома при приближении красных. У нее даже были на это документы, полученные от Калины.

За воротами, когда Машутка вышла проводить Калину, он посмотрел на нее с лукавой улыбкой и, как бы невзначай, сказал:

— Мать комдива нашего приехала, Маша, она тоже будет там…

Сообщение Калины разволновало Машутку.

Еще раньше из разговоров с Калиной Машутка узнала, что он вместе с каким-то Фомой прибыл в Челябинск по заданию политотдела и комдива и, благодаря Фоме, связался здесь с подпольной организацией. Калина подробно рассказал ей историю ареста и освобождения ее отца, о встрече с Пустоваловым, его хорошим другом по германской войне и по Златоусту, теперь красным командиром Карповым Алексеем.

Слушая эти рассказы, Машутка была вне себя от счастья.

— А я-то дура, а я-то дура… — без конца повторяла она.

Попрощавшись с Калиной, Машутка пошла к Дине.