Чужаки

Из дверей подъезда двое милиционеров вывели под руки сожителя в наручниках. Он посмотрел на Дениса и сдавленным голосом произнес:

— Вот как оно получилось, сынок...

— Это ты убил ее, гад! — задыхаясь от злобы, Денис ринулся на него с кулаками.

Милиционеры схватили его за руки и оттащили от затравленно озиравшегося убийцы матери. Отчима посадили в машину, и она выехала со двора.

Денис, подавленный и опустошенный, поднялся на свой этаж. Дверь в квартиру была открыта. Кругом царил беспорядок. Артемка лежал на кровати и, уткнувшись лицом в подушку, безутешно плакал. Услышав шаги, он вытер рукой красные, распухшие от слез глаза и, заикаясь, с трудом произнес:

— Дениш... ма... ма...

— Я знаю, Артемка.

Братишка снова заплакал. Дениска подошел к нему и, вытирая безудержные слезы, прижал его к себе. Артемка поднял голову и обнял старшего брата, теперь единственного родного человека.

Денис никак не мог поверить в смерть матери. Каждая мелочь в квартире напоминала о ней. И от мысли, что она уже не будет принимать эти лекарства, на него накатила волна боли и горя, он, опустившись на колени, заплакал. Покачиваясь, он закрыл лицо, плечи его сотрясались от рыданий. Денису было очень трудно. Стоило ему закрыть глаза, как мама живая возникала перед ним. Но он сдерживал себя: не хотел, чтобы Артемка увидел его слезы, так как понимал, что ответственность за брата теперь легла на него. И Денис старался вспомнить все то, чему его учила мать, как готовить, стирать, убирать квартиру и еще многое другое, что сейчас ему могло пригодиться.

О маминой смерти они сообщили тетке на Кубань, но она так и не приехала.

Похоронами мамы занялись работники почты, где она раньше работала. Они же на первых порах помогли братьям и уговорили начальника отделения взять Дениску на работу по утренней доставке, чтобы он успевал в школу во вторую смену. Так они стали жить вдвоем. Дни шли за днями. Без матери было очень тяжело, но постепенно боль стала притупляться. Жизнь брала свое, понемногу залечивая рану на душе Дениса.

Рано утром, разложив по почтовым ящикам газеты, Дениска зашел домой, чтобы разбудить брата.

— Артемка, вставай, в школу опоздаешь, я завтрак уже приготовил. А ну, вставай, засоня! — сказал он, с нежностью глядя на сладко спящего брата, и пошел на кухню накрывать на стол.

— Денишка, — вскоре донеслось из коридора, — у меня ботинки развалилиш. Купи новые, мама еще хотела...

— Купим, Артемка, обязательно, — ответил Денис и тихо заплакал, наклонясь над раковиной.

Слезы капали на стопку грязных тарелок. Смерть матери вновь отозвалась в его сердце острой болью.

На следующий день, когда Денис стирал в ванной белье, в прихожей раздался звонок.

— Артемка, открой! — крикнул он, закрывая кран.

— Там тети какие-то и милишионер, — сказал Артемка, войдя в ванную.

Дениска вытер руки о полотенце и вышел в прихожую, где стояли две женщины и милиционер в форме.

Поздоровавшись с ними, Дениска пригласил их в комнату.

— Ну, как вы тут живете? — спросила пожилая женщина в плаще, внимательно оглядевшись по сторонам.

— Нормально, — ответил Артем, вынося из комнаты ведро с водой и половой тряпкой.

— Не тяжело? — участливо спросила она Дениса.

— Справляемся вдвоем, — ответил Денис, чувствуя тревогу.

— Людмила Борисовна, давайте ближе к делу, — перебила ее моложавая полная женщина в строгом сером костюме.

— Вот что, братья, мы тут решили, — сразу перестраиваясь на деловой лад, твердо сказала Людмила Борисовна, — надо вам в интернат, трудно небось вдвоем-то?

— Зачем в интернат? — удивился Денис. — Мы живем нормально. Я же работаю на почте, где мама работала, и нам Влад Алексеевич помогает.

— Вам одним жить нельзя, — вставила вторая женщина, — вот государство о вас позаботилось и направляет в интернат.

— А мы не хотим никуда шъезжать отсюда, — вступил в разговор Артемка. — Нам и шдесь хорошо. Мы никуда не поедем.

— А ты, соплист, помолчи, — грубо оборвал Артемку милиционер. — Да что с ними разговаривать, надо их забирать и все!

Артем подошел к брату, крепко обнял его и решительно произнес:

— Мы никуда не поедем, шлышите!

Братьев привезли в детприемник. Милиционер с Людмилой Борисовной ввели их в инспекторскую. Инспектор Нина Георгиевна, сидевшая за столом, полистала их документы и, подозвав дежурного милиционера, велела ему осмотреть одежду.

— Раздевайтесь, — приказал братьям Мухтаров. Закончив осмотр одежды, он взял Артемкин портфель и перевернул его вверх дном. На пол посыпались книжки, тетрадки и вместе с ними выпала фарфоровая статуэтка черного коня. Она ударилась об пол и разлетелась вдребезги. Увидев это, Артем сорвался со стула и бросился на пол собирать осколки.

— А ну, сядь! — закричал на него Мухтаров.

— Моя лошадка, — жалобно произнес Артем, роняй слезы.

— Заткнись, — с неприязнью произнес Мухтаров.

— Зачем вы ее разбили? — заступился за брата Дениска.

— Я сказал заткнись! — и Мухтаров угрожающе посмотрел на Дениску.

Он начал небрежно собирать осколки, чтобы выбросить. Артем успел схватить с пола фотографию матери, выпавшую из книжки.

— А ну положь! — рявкнул сержант.