Чужаки

Влад выскочил на проезжую часть и остановил поливальную машину. Водитель, сообразив, в чем дело, тут же развернулся и под продолжительные сигналы резко тормозивших автомашин подъехал к горящему «Уазику». Влад вытащил шланг и начал заливать огонь.

Оставив Вадика с обгоревшей машиной, Влад с пацанами вышел на шоссе и стал ловить попутку.

К спецшколе они подъехали уже ближе к вечеру на «Жигулях». В медизоляторе подростков раздели до трусов, осмотрели. Медсестра стала переписывать наколки Козявки.

— А зачем вы их переписываете? — спросил Козявка.

— Это для того, миленький мой, чтобы ты не сделал еще какую-нибудь татуировку, как Белых, — она кивнула в ту сторону, где другая медсестра с руки подростка срезала кожу с синими наколками, тампоном промокая сочившуюся кровь.

Влад тем временем стоял у раковины и смывал с лица и рук сажу. К нему подошла закончившая осмотр медсестра и предложила:

— Давайте я обработаю вам ожог.

После медосмотра они вышли в коридор, где их встретила высокая миловидная женщина с документами в руках.

— Ну как медосмотр? — спросила инспектор по кадрам у Влада.

— Нормально, — ответил тот, прижимая ладонь к перебинтованной руке.

— В делах тоже нормально, так что отведи пацанов на КП и передай их дежурному.

На контрольном пункте дежурный переписал вновь поступивших в журнал. Влад попросил на три минуты оставить Дениса, остальных ребят дежурный отвел в изолятор, куда помещали на трое суток вновь прибывших.

— Посидите на карантине, а потом вас в отряд отправят, — объяснил дежурный.

Оставшись наедине с Денисом, Влад, чувствуя свою вину перед этим подростком, пообещал:

— Дин, ты держись, а я постараюсь тебе помочь.

— Да ладно уж, отсидим, — какая разница в интернате, в «спецухе» — все равно казенный дом, — сказал Денис, тяжело вздохнув. — Невезуха мне видно, родился я под черной звездой, помнишь, как у тебя в песне: «Черная звезда, звезда несчастья...»

— Нет, Дин, ты неправ. Будет у тебя еще «звездопад» и исполнение желаний. И я верю, что твои желания сбудутся, и ты должен верить.

— Может быть, Влад. Ты вот что, найди Артемку. Я не знаю, где он сейчас, может, еще в интернате.

— Я найду его. А ты береги себя, — Влад поднял руку с растопыренными пальцами. Денис, по старой привычке, хлопнул по ней своей рукой и они пожали друг другу руки.

Вечером к пацанам зашел дневальный и забрал у них хорошие вещи. Денису жалко было расставаться со свитером, который ему связала мать.

— Че ты жилишься, жлобяра? Твою одежду все равно сожгут, а мне скоро на волю. Не выйду же я в форме, — сказал Денису дневальный.

После «карантинки» всех отправили в отряд, Дениса с Кудряшом воспитатель Дедун, прозванный так пацанами за справедливость и заботу о них, привел в спальню, где подростки готовились ко сну. Они встретили их любопытными взглядами.

— Откуда ты? — спросил Дениса один из них.

— С Чукотки, — откликнулся Денис.

— А за что привезли?

— Да был директором Ледовитого океана и проворовался, лед в Африку продавал.

Ребята, окружившие его, расхохотались.

Растолкав их, к Денису подошел хорошо сложенный пацан лет четырнадцати с короткими черными вьющимися волосами. Под смоляными бровями на Дениса пытливо смотрели темные, как виноградинки, глаза. Потирая свой раздвоенный подбородок, он спросил:

— Хохмачкам тебя тоже чукчи научили? Ну, тогда лови прикол. Ответишь — будешь моим корефаном... Вот едешь ты на танке и перед тобой две дороги: на одной твой друг, а на другой твоя мать. Кого ты будешь давить?

Денис знал этот прихват, ему еще в приемнике рассказывал о нем Борька, задумавшись для вида и потирая мочку уха, Денис ответил:

— На тормоза.

— Молодчага, — сказал подросток.

— Только нет у меня матери, — грустно произнес Денис.

— Меня Славоном зовут, а тебя? — спросил он, протянув руку.

— Денис, погоняло — Принц.

— Значит так, Принц, будешь жить в моей семейке: мы брат за брата, — с улыбкой произнес Славон, обводя взглядом собравшихся пацанов.

Так началась жизнь Дениса в спецшколе для трудновоспитуемых. На первых порах ему было очень трудно и тоскливо. Нередко он терзался тревожными мыслями о побеге, и в эти горькие минуты, когда отчаяние хватало его за горло, он вспоминал близких и дорогих ему людей: мать, Влада и Артемку. О нем Денис беспокоился больше всего и поэтому хотел вырваться из-за высокого забора. Славон, глядя на Дениса, вспоминал свои первые дни в спецшколе. Когда от безысходности ему тоже сдавливало горло, он старался поддержать Дениса. Их всегда видели вместе: на уроках, за столом и в столовой, в мастерских, где они собирали игрушечные машинки, даже в свободное время он старался занять Дениса каким-то делом. Учил играть его на гитаре, а по утрам они занимались силовой гимнастикой: Славка, Денис, Климок и Витуха. Они отжимались от лавки, крутились на турниках, выжимали гантели. Воспитатель Дедун разглядел в Денисе способности к рисованию и часто поручал ему оформлять стенгазеты.

Однажды Денис склонился над листком ватмана, старательно вырисовывая пацана в форме ПТУ. Славка, стоявший рядом, ехидно усмехнувшись, заметил: