Чужбина не встречает коврижками

Я почувствовал себя совсем нехорошо. Щекотливое положение: спереди напирает разъярённое стадо парнокопытных, сзади поджидает распоясавшийся хищник. Как загнанный в угол зверь, я готов был на отчаянный поступок, ведь дальше отступать было некуда – позади дверь, за которой… Но я не политрук Клочков, который крикнул своим панфиловцам: «Ребята! Дальше отступать некуда – за нами Москва». И я жалобно взмолился, взывая к толпе: «О, боже! Да есть здесь кто-нибудь русский?..»

– Я русская! – неожиданно прозвучал ангельский голосок за моей спиной.

Я обернулся и увидел, что в щель между дверными створками протискивается молодая женщина приятной наружности.

– Пойдёмте скорее отсюда, здесь женский монастырь и мужчинам нельзя входить, – проговорила моя спасительница.

– Но я боюсь выходить, на меня опять набросится огромная рыжая псина. Я спасался за стенами этой обители.

– Сюда категорически запрещено входить мужчинам.

– Что же, теперь мне добровольно становиться добычей этого животного?

– Пойдёмте, пойдёмте. Со мной Бобби вас не тронет.

Постепенно приходя в себя и успокаиваясь, я снова обрёл способность созерцать мир во всём его многообразии. Бобби, обласканный доброй рукой моей избавительницы, добродушно вилял хвостом, предварительно обнюхав меня и, видимо, не найдя ничего аппетитного. Он принял меня в стаю.

Теперь опять главным стало встретиться с отцом Вениамином.

***

Мы познакомились и выяснилось, что мою спасительницу зовут Юлией и родом она из Казахстана. Имеет семилетнюю дочь Машу. Супруг Юрий уроженец Тулы, работает шофёром грузовика в эмпресе, обслуживающей чилийские шахты в Антафагасте. Он с восходом солнца уходит на работу и возвращается очень поздно. Семья живёт при женском монастыре в небольшой комнатушке, а сама Юля выполняет разную работу – то, что укажет строгая настоятельница монастыря, мать Ульяна; а за это хозяйка позволяет брать бесплатно продукты питания, которые ежедневно привозят из супермаркета «Лидер».

Молодуха выглядела скромнягой. Одета была в неброское платьице, не отягчённое какими бы то ни было декоративными деталями покроя. Но на её ладной фигуре всё сидело, как надо. Сама она представляла собой типичный образец восточнославянской женщины: русые волосы, вздёрнутый носик, ямочки на щеках. И ослепительно-синие омуты глаз.

– Жить можно, – говорит Юля. – Жильё и питание у нас бесплатны, а Юра зарабатывает около 500 долларов в месяц – для Чили это приличный доход. Минимальный заработок на сегодняшний день официально установлен в 160 долларов. Дело в том, что чилийское правительство по мере роста доллара по отношению к песо периодически корректирует минимальную заработную плату.

– И давно вы живёте в Чили? – поинтересовался я.

– Мы с дочерью здесь полтора года. Юра сделал нам вызов после того, как сам устроился и нашёл для нас с Машей место в этом монастыре. А до этого он поскитался по Латинской Америке четыре года, побывал в разных странах. Он моряк и работал на рыболовных судах. У меня специальность фармацевта и сейчас усиленно учу испанский, хочу работать по специальности, а для этого прежде необходимо легализовать диплом, то есть, заново сдать экзамены за весь курс, притом на испанском языке.

– Интересно, а почему в русском монастыре и не видно русских?

– А где же их взять в Чили? – вопросом на вопрос ответила Юля. – Мало того, у нас и игуменья арабка.

– Так вот почему я слышал арабскую речь в монастыре, – догадался я прозорливо.

– Здесь живёт престарелая мать нашей настоятельницы.

– А как такое могло случиться, что русский монастырь возглавляет арабка?

– Говорят, что в трёхлетнем возрасте мать подбросила её в Палестине в русский монастырь и девочку воспитал русский епископ. Он стал ей отцом, дал хорошее образование, и она воспитана на русской культуре, и отлично владеет русским языком. А мать нашла её позже – будучи в престарелом возрасте, вспомнила о дочери. Мать Ульяна не может это всё простить своей матушке, но из приличия заботится о старухе, хотя отношения между ними довольно холодные.

– Ещё я заметил, в монастыре многие женщины одеты не в монашеские одеяния. Почему это так?

– При монастыре существует детский приют, где сейчас содержатся 25 чилийских детей из бедных семей. Для них здесь есть школа со штатом преподавателей, воспитатели, другой обслуживающий персонал: повара, садовник, уборщицы, работники существующего при монастыре овощного магазина и другие. А именно монашек – всего четыре, да ещё шесть послушниц, которые пока не приняли постриг.

– На что же существует монастырь? На какие средства? Здесь ведь совсем ничего не производят, а платить надо одной только зарплаты для такого большого штата работников – я представляю сколько.