Чужбина (СИ)

В особняке на окраине Каира мы прожили месяц. Старик-врач сам себе не верил, глядя на моё стремительно выздоровление. Уже через две недели я смог самостоятельно сесть, а спустя месяц пытаюсь встать на ноги. Чувствую, что пора, только непонятный подспудный страх мешает. Помню, как это было в прошлый раз, вот и боюсь. С трудом пересилил себя и поднялся на ноги, ожидая укола в районе раны. Его не последовало. Единственное, голова немного закружилась, а так вроде обошлось. Слабость, конечно, чувствовалась. Но не сказать, что сильная. Поэтому, я рискнул сделать несколько шагов. Сразу же сильно бросило в пот, резко навалилось усталость. Других препятствий к передвижению я не обнаружил. Значит, только время нужно и немножко усилий, чтобы снова крепко встать на ноги. В любом случае, пора прекращать затянувшийся отпуск и возвращаться в гущу событий.

По сведениям, доходящим до нас, война в Европе и не думала прекращаться и только набирала обороты. На стороне Пруссии неожиданно оказалась Турция, или как её сейчас называют, Османская империя. Она неожиданно для всех напала на Австро — Венгрию и довольно успешно потихоньку отжимала территории. Пруссии, соответственно, стало чуть легче, но ненамного. Россия пока в войну не вступила, но все к тому шло. По крайней мере, газеты писали о передислокации большого количества войск в Бессарабию. Что касается моих дел, и действий моих людей, тут для меня тёмный лес. Иван Сергеевич, командовавший здесь моими людьми здесь, присоединившийся к нам в Амстердаме, решил не ставить в известность кого бы то ни было о нашем местопребывании. По его словам, не нужно нам здесь каких-либо волнений. Вот выздоровею, тогда все и узнаем. Логика в его словах была, но ведь любопытство мучает не по-детски. Интересно, как все складывается в противостоянии с банкирами. Да и причину моего преследования в России хотелось бы узнать. Тем более, судя по стрельбе на поражение, не очень-то и хотели меня захватить. Скорее, старались уничтожить.

За этот месяц из-за скуки и отсутствия какой-либо альтернативы в развлечениях, мы очень много общались с Еленой прекрасной. Иначе я её не называл. Поневоле пришлось рассказывать друг другу о себе, своих мыслях и чаяниях. Это, в свою очередь, не могло не способствовать сближению. Как-то само собой дело дошло сначала до робких поцелуйчиков, типа, вместо пожеланий доброй ночи, а потом в какой-то момент и до сумасшествия, в прямом смысле этого слова. Когда это совершенство оказалось в моих руках, крышу снесло напрочь, и не только у меня. Больше всего изумило то, что эта, по её словам, вдова, оказалась девственницей. Я в первый момент реально растерялся, но в грязь лицом не ударил. Да и не смог бы, при всем желании. Одно её присутствие рядом действовало на организм, как вагон виагры, принятый одномоментно.

Все стало ясно после её рассказа о супруге, вернее, его отсутствии. Её отдали замуж, по велению царя, за дряхлого, но достаточно богатого старика. На самом деле, ей была уготована совсем другая судьба. Будучи в свите малолетней княжны, она не могла не попасться на глаза государю. А когда попалась, тот и воспылал, так сказать, страстью. Быть бы ей любовницей царя, не появись я так вовремя в России, и не поведи себя таким наглым образом. Сейчас она со смехом все это вспоминала. А тогда ей было совсем не весело. Ладно бы, нравился ей этот правитель, так ведь нет, совсем наоборот. Наверное, поэтому и согласилась бежать, по сути, с первым встречным. Главное, это сокровище моё, остальное не важно. У неё, как и у Элизы, очень лёгкий характер. Даст бог, найдут общий язык. Если так и будет, я, наверное, стану самым счастливым человеком на свете.

Собираться долго не пришлось. Да и транспорт искать не нужно, пароход ведь никуда не делся. Никому даже в голову не пришло, как-то его задействовать. Команде на простой вообще плевать, им заработная плата капает, и ладно. Поэтому, сразу после принятия решения об отплытии суетиться не пришлось. Спокойно погрузились и отправились в Европу. Нужно узнавать последние новости, вникать в дела и только потом отправляться на другой континент. Переход до Амстердама выдался лёгким и приятным во всех отношениях. Я, можно сказать, наслаждался последними днями отдыха. Пусть и не в полной мере из-за ранения, но от всей души. В Амстердаме, с моей лёгкой руки, месторасположение школы бойцы начали называть базой. На ней было практически пусто. В общей сложности, здесь осталось три наставника и десяток бойцов. Все остальные находились в разных странах Европы, продолжая охоту на банкиров. Когда пообщался с наставниками и узнал все новости, только зубами заскрежетал от злости.