Чужбина

— Уж договорился. Цену, «собаки», подняли, но все обещали достать к завтрашнему утру.

— Иркин, ты на всякий случай поторгуйся для порядка. Ты же знаешь, у нас за первую цену товар не берут. Умеешь торговаться?

Тот усмехнулся:

— Да у нас любой мальчишка такое в этом деле может показать, что только рот разинешь. Вобщем, сумеем, шеф!

— Как сторгуешься, то сразу мне скажешь, поедем и посмотрим, что за товар они предоставляют.

— Обещают прямо со складов, еще в оружейной смазке.

— Все равно посмотрим. Сам знаешь, оружие — это последний рубеж защиты и на него главная надежда. Не дай Аллах подвести. Ладно, об этом после того, как сторгуешься, а сейчас заедем, поедим и за дело. Тут в городе где можно нормально поесть?

— Есть одно местечко на выезде из города, там хорошо кормят и сравнительно дешево.

— Нет, Иркин, за город мы не поедем, обещал капитану без его согласия за город не выезжать. Ты припомни-ка место в самом городе.

— Найдем, брат, я знаю, куда можно заехать.

Как только они проехали метров двести, Навруз предупредил:

— А за нами едут.

— Не обращай пока внимания. Это мой «хвост», его капитан приставил. Лучше запомни машину. Сможешь, если скажу, от него оторваться?

— А чего не оторваться. У нас тачка, а у них «раздолбанный драндулет». Скажешь, сбежим без проблем.

— Договорились. Давай, штурман, гони корабль, нам надо подзаправиться и за дело.

Заведение, в которое они вошли, было низковатым, мрачноватым, но кормили там неплохо, очень неплохо. Основной местный ассортимент, чем славится узбекская кухня, был налицо — шурпа, плов и, конечно, чай!

Часть 7. Решение. Главное звено борьбы.

Глава 1. Комбинат.

После еды поехали на встречу с хозяином комбината. Навруз остался на стоянке возле проходной, а Карим и Иркин пошли в кабинет хозяина. Без проблем, пройдя охрану и секретаршу, вошли в кабинет. Их встретил невысокий пожилой мужчина с уже заметным брюшком, круглоголовый с внимательным, усталым взглядом. Всмотревшись в его лицо, Карим ясно понял — эта националистическая революция вымотала его донельзя. Крупные мешки под глазами, унылые складки у краев рта, заметно сгорбившаяся фигура — все свидетельствовало о том, что этот человек устал бороться. Но, тем не менее, на встречу он собрался с силами, сумел мобилизоваться. Обвел вошедших внимательным взглядом, пригласил их сесть за столик, придвинутый к большому письменному столу. Коротко бросил в трубку:

— Чай и все остальное.

Вскоре на столике стоял фарфоровый чайник, пиалушки, вазочки с колотым сахаром, изюмом и небольшое блюдо с ломтиками вяленой дыни. Он сам гостеприимно налил на донышко пиалушек горячего, душистого чая, дал им сделать по несколько глотков и только после этого задал свой вопрос:

— Мне доложили, что Вы интересуетесь моим комбинатом на предмет приобретения. Так я понял? Правильно? И чем я могу быть Вам в таком случае полезным?

Карим, не по-восточному, не стал тянуть «вокруг да около», а сразу же принялся излагать причину своего посещения.

— Мы слышали, уважаемый Ошер Мендлович, что Вы устали, извините за прямоту, бороться против нынешних подонков и решили уехать в страну, где сейчас находится Ваша жена и дочки, перед своим отъездом Вам нужно продать свой дом и, принадлежащий Вам на правах собственника, комбинат.

Хозяин комбината с любопытством посмотрел на Карима. По всем меркам тот никак не тянул на будущего владельца такого крупного предприятия, как комбинат. Но стремительно меняющаяся жизнь, порушившая не только те устои, что были выработаны за полвека Советской власти, стараниями которой было построено фактически на пустом месте вполне современное, даже по нынешним временам, предприятие с развитой инфраструктурой, фактически еще и градообразующее, зиждущееся на старинных, проверенных веками обычаях и законах морали и порядка, научила его не торопиться с выводами. Не спеша стал выяснять необходимые данные об этом, сидящем напротив него, молодце: о том, какой у него бизнес, каков опыт управления им, о наличии необходимых финансовых ресурсов, ведь приобретение комбината — это же очень и очень недешево.

Без труда раскусив собеседника, и ответив ровно столько, сколько посчитал нужным, Карим оборвал эти расспросы вопросом:

— Не пора ли, уважаемый Ошер Мендлович, перейти к сущности нашей встречи?