- Вот в чем дело. - Мистер Гриффитс покачал головой. - Что ж, как бы там ни было, вы помогаете мне в защите.
- Он из моего собственного периода Времени, - сказал Джерек, - мой ближайший друг в моем веке.
- Он довольно хорошо известен и в нашем веке, - ответствовал мистер Гриффитс, криво улыбаясь. - Самый известный судья в Империи, самый молодой из когда-либо заседавших в суде.
- Вот, значит, где он пропадал во время своих длительных отлучек! засмеялся Джерек. - Интересно, почему он никогда не говорил мне об этом?
- Интересно! - фыркнул мистер Гриффитс и встал. - Между прочим, ваша знакомая леди здесь. Она прочитала о суде в газетах и сама нашла меня.
- Миссис Ундервуд?! Чудесно! Два старых друга. О, благодарю вас, мистер Гриффитс!
Джерек вскочил: дверь открылась, и показалась женщина, которую он любил.
Как она была прекрасна в своем темном бархатном платье! И ей очень шла простая шляпка с небольшой вуалью, сквозь которую проступало ее милое лицо.
- Миссис Амелия Ундервуд! - Джерек шагнул вперед, чтобы обнять ее, но она отстранилась.
- Сэр!
Охранник шевельнулся, словно желая помочь ей.
- Все в порядке, - сказала миссис Ундервуд охраннику. - Да, это он, мистер Гриффитс. - Она говорила очень печально и рассеянно, словно припоминая сон, в котором Джерек принимал участие.
- Мы скоро уедем отсюда, - заверил ее Джерек. - Здесь Лорд Джеггед. У него должна быть машина Времени, и мы все сможем вернуться в ней назад!
- Я не могу вернуться, мистер Корнелиан, - тихим голосом ответила миссис Ундервуд, держась все так же отстраненно. - И до того момента, как я увидела вас, я не могла поверить, что побывала там. Как вы попали сюда?
- Я последовал за вами в машине Времени, предоставленной Браннартом Морфейлом. Я знал, что вы полюбили меня.
- Любовь? Ах... - Она вздохнула.
- И вы все еще любите меня, я вижу.
- Нет! - Она была шокирована. - Я замужем! Я... - Она взяла себя в руки. - Я пришла не для этого, мистер Корнелиан, а лишь убедиться, действительно ли это вы, и, если так, просить о сохранении вашей жизни. Я знаю, вы не могли сделать ничего плохого вроде соучастия в убийстве... или даже в ограблении. Я была уверена, что вас обманули. Вы всегда были таким наивным в некоторых отношениях. Мистер Гриффитс хочет, чтобы я солгала суду, потому что он надеется спасти вашу жизнь.
- Ложь?
- Он хочет, чтобы я сказала, будто знаю вас довольно давно и вы всегда проявляли тенденцию к идиотизму.
- Вы должны сказать это? Почему бы не сказать правду?
- Они не поверят правде. Никто не поверит!
- Действительно, они склонны были игнорировать меня, когда я говорил правду, и слушали только тогда, когда я повторял то, что они считают правдой.
Мистер Гриффитс переводил взгляд с Джерека на миссис Амелию Ундервуд и обратно, и на его лице появилось затравленное выражение.
- Вы, значит, оба верите в эту дикую чушь насчет будущего?
- Это не чушь, мистер Гриффитс, - сказала миссис Амелия Ундервуд твердо. - Но, с другой стороны, я не прошу вас поверить. Сейчас самое важное - спасти жизнь мистера Корнелиана, даже если придется пойти против всех моих принципов и лжесвидетельствовать перед судом. Кажется, в данном случае это единственный способ остановить несправедливость.
- Да-да, - отчаянно согласился мистер Гриффитс. - Итак, вы пойдете в ложу свидетелей и скажете судье, что этот мистер... Корнелиан... сумасшедший. Это все, о чем я прошу.
- Да, - прошептала она.
- Вы любите меня, - так же тихо сказал Джерек. - Я читаю это в ваших глазах, миссис Ундервуд.
Она пристально посмотрела на него, и глаза ее выражали муку и отчаяние.
Затем она повернулась и вышла.
- Она любит меня!
Джерек взволнованно зашагал по камере, а мистер Гриффитс устало наблюдал за ним.
Наконец, приняв какое-то решение, Гриффитс покинул камеру, а Джерек начал петь во весь голос:
- "Все вокруг прекрасно и сияет, все вещи мудрые и полные чуда..."
После ленча все снова заняли свои места, и первым свидетелем защиты оказалась миссис Амелия Ундервуд, выглядевшая более напряженной, чем когда-либо.
Мистер Гриффитс спросил, давно ли она знает Джерека. Она ответила, что встретила его во время миссионерского путешествия со своим отцом в Южную Америку, что он причинил ей некоторые неудобства, однако был безвредным.
- Идиот, можно сказать, миссис Ундервуд?
- Да... - пробормотала миссис Ундервуд. - Идиот...
- Что-то вроде... м-м... не отдающего отчет в своих поступках, да?
- Да, - согласилась она тем же тоном.
- Он выказывал какие-нибудь агрессивные тенденции?
- Нет. Вряд ли он знает, что такое насилие.
- Очень хорошо. А преступление? Как вы думаете, он имеет представление об уголовном преступлении?
- Никакого.