Чужестранец в землях загадок

Но вымуштрованы они были, как Оррик мог видеть изнутри своей персональной клетки, действительно неплохо. Вместо того, чтобы сразу разбежаться, большинство попыталось дать отпор, отвечая выстрелами на выстрелы, прикрываясь повозками и собственными лошадьми. Один из учеников успел закончить заклинание и по дороге перед приближающимся конным отрядом растёкся поток магической слизи — лошади двух первых всадников, влетевших в неё, не устояли на неожиданно заскользивших ногах, с диким ржанием столкнулись друг с другом и упали. Одного из наездников при этом припечатало к камням тушей его скакуна. Зато второй успел высвободить ноги из стремян и одним сверхчеловеческим прыжком не просто выскочить из седла, а перелететь через всё внезапное препятствие, оказавшись прямо перед первыми из солдат Каллакана. Что он там начал делать дальше, Оррику уже было плохо видно, но судя по воплям и взлетающим в воздух брызгам крови, солдатам пришлось туго.

Ещё один из нападавших был выброшен из седла, когда его лошадь встала на дыбы, обезумев от пулевой раны, другого сразила магическая костяная стрела. Но охранникам, которых расстреливали сверху, и среди которых не было никого, способного померяться силами с ворвавшимся в их ряды удальцом, приходилось гораздо хуже. Один из учеников некроманта, оказавшийся рядом с повозкой Оррика, в панике завертел головой по сторонам, словно мог найти там выход из ситуации, затем неожиданно нацелил свою аркебузу на скованного Оррика. К счастью, некоторую свободу движений цепи всё же оставляли — в последний момент Оррик успел подставить под выстрел запястья и пуля расплющилась об сковывающие их толстенные кандалы. Некромант-недоучка тем временем уже бежал прочь, бросив оружие и пытаясь поймать под уздцы первую попавшуюся лошадь. А затем паника и бегство стали повальными.

Удалой предводитель нападавших, окладистая чёрная борода которого выдавала урождённого акшанца, подошёл к клетке Оррика.

— Видать ты и есть Оррик из восточных земель, ухитрившийся разозлить самого Каллакана? Сейчас, вытащим тебя отсюда. Я — Альего из Рамосы, а это — наше богобоязненное воинство, те, кто ещё стоит против некроманта и его подручных.

* * *

Будь на месте Оррика иной человек, пусть даже дваждырождённый, задница которого не успела бы превратиться в одну сплошную мозоль от седла за годы странствий, он бы с трудом смог ходить к моменту прибытия в один из тайных лагерей повстанцев. Прочим освобождённым пленникам Альего не дал ничего, кроме свободы и возможности вооружиться тем, что осталось на убитых солдатах Каллакана, ни пропойцы, ни отягощённые родственниками ремесленники скакать по горным и лесным тропам наравне с ним и его бойцами не могли. Так что если они и интересовали Альего, то скорее как средство отвлечь неминуемую облаву. А вот Оррик был конечно совсем другим делом, такому как Оррик было не жалко дать одну из лучших лошадей и оружие прекрасной работы, пусть и пообтёртое от активного использования.

Но когда на следующий день за завтраком в командирской хижине Оррик попытался намёками выяснить, насколько Альего считает его обязанным себе, акшанец только хохотнул и сказал:

— Я не хозяин чужой чести и не такой дурак, чтобы пытаться удержать дваждырождённого на поводке. Человек ты, Восемь тому свидетели, полезный, молодца по выправке видать, но если тебя влечёт куда-то долг, то можешь езжать. Лошадь и оружие считай подарком за то, что испортил Каллакану настроение. Правда, что старый ублюдок уже и слова поперёк вытерпеть не может?

— Ага, — Оррик кивнул. — Видать привык, что его мертвецы ему в рот смотрят. Считает себя благодетелем человечества, а вас, акшанцев, настоящими злодеями. Хотя, как я вижу, местных у тебя в отряде две трети.

— Или полукровок.

Альего подумал немного, пожал плечами и добавил:

— Не знаю, каких ужасов Каллакан тебе нарассказывал, но, скорее всего, все они — правда. Смысл ему сочинять, мои соплеменники и сородичи тут и вправду наворотили дел, каких не скроешь. Я, правда, тоже мог бы порассказать о том, какие порядки тут были до нас, да ты и на себе кое-что из них почувствовал. Или о том, сколько ремесленников в далёких странах перемёрло с голоду от того, что поток серебра из Тоиспо был перенаправлен с севера на запад. Но сколько бочек наберётся в морях крови пусть потом хронисты высчитывают. И откуда на самом деле вылезла эта бледная некромантическая поганка, пусть тоже они выясняют, хотя как по мне, ответ несложен. Я воюю с ним ради своих людей, своих богов и своей мести, а не ради серебра, от которого мне всё равно много не перепадёт. А ты, думаю, своими глазами достаточно увидел, чтобы понять, кто здесь хуже.

— Это да, — согласился Оррик. — И признаюсь, мне вправду надо ехать дальше на восток. Но не раньше, чем я доделаю одно дело здесь.

* * *