Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

– Откуда ты знаешь, что это была Лаогера? – стуча зубами от холода, спросила я.

– Да ведь она и сунула тебе под подушку тот букет, – заявила Гейлис. – Я же сразу тебе сказала, как девушки в замке восприняли то, что ты захомутала этого рыжего. Видно, Лаогера считала, что, если убрать тебя с дороги, она сумеет его получить.

От изумления я лишилась дара речи и не сразу смогла ответить:

– Но она бы не сумела его добиться!

От холода и жажды Гейлис хрипела, но в ее смехе по-прежнему слышалось серебро.

– Всякий, кто видит, какими глазами он на тебя смотрит, понимает это. Но Лаогера слишком плохо знает жизнь, чтобы в этом разбираться. С парой мужчин повстречается, поймет – а сейчас нет.

– Я вовсе не об этом! – вспылила я. – Она не Джейми хочет получить, она беременна от Дугала Маккензи.

– Что?! – В потрясении Гейлис крепко-крепко сжала мою руку. – Почему ты так решила?

Я поведала о том, как встретила Лаогеру возле кабинета Колума и к чему пришла в ходе своих размышлений.

Гейлис фыркнула:

– Пф-ф-ф! Она услышала, что Колум и Дугал обсуждают меня. Потому и побелела: она решила, что раз Колум выяснил, что она взяла волшебный букет у меня, он прикажет выпороть ее до крови. Такое он никому не спускает с рук.

– Так это ты дала ей букет? – возмущенно спросила я.

Гейлис резко возразила:

– Не дала, а продала.

В опускавшейся тьме я поискала ее глаза.

– А что, существует разница?

– Конечно, существует, – раздраженно объяснила она. – Это была лишь сделка, и только. И я не храню тайны своих клиенток. К тому же она не рассказывала, для кого предназначается этот букет. И, помнится, я старалась предупредить тебя.

– Благодарю, – саркастически сказала я. – Но…

От попытки свести разбегающиеся мысли в новый порядок, требующийся в связи с со свежей информацией, в голове моей все совершенно перепуталось.

– Но, – продолжала я, – если это она подложила мне в постель волшебный букет, получается, что она хочет заполучить Джейми. Становится ясным, зачем она вынудила меня отправиться к тебе. Но как же Дугал?

Гейлис тоже поразмыслила, а затем, похоже, пришла к определенному выводу.

– Она беременна от Дугала не больше, чем, скажем, ты.

– Почему ты в этом так уверена?

В темноте она нащупала мою руку и приложила к своему животу, заметно торчавшему под платьем.

– Потому что от него беременна я, – просто сказала Гейлис.

– Значит, не Лаогера, – проговорила я, – а ты.

– Я. – Она говорила спокойно, без обычной для нее эмоциональности. – Говоришь, Колум заявил, что сам все сделает? Значит, это именно он и нашел способ уладить дело.

Я долго молча анализировала события.

– Гейлис, – в конце концов проговорила я, – желудочное недомогание твоего мужа…

– Белый мышьяк, – вздохнув, сказала она. – Я считала, что он умрет раньше, чем беременность станет заметной, но он протянул куда дольше, чем я предполагала.

Я вспомнила ужас вперемежку с осознанием на лице Артура Дункана, когда он выскочил из гардеробной жены в последний день своей жизни.

– Понимаю, – сказала я. – Он не знал, что ты беременна, пока не увидел тебя полуодетой в день пира, дававшегося в честь герцога. И когда он это понял… Вероятно, он с полным основанием мог не считать себя отцом ребенка?

Из темного угла раздался тихий смешок. Вздрогнув, я еще плотнее прижалась к стене.

– Следовательно, по этой причине ты и решилась убить его публично, во время приема. Он бы объявил тебя изменницей… и отравительницей. Он догадывался о мышьяке?

– Он знал. Артур, конечно, не смог бы уверенно говорить об этом, во всяком случае относительно себя, но он знал. Когда мы садились за ужин глаза в глаза и я спрашивала: «Положить тебе кусочек, милый?» или «Немного эля, дорогой?» – он таращил глаза и отказывался, мол, у него нет аппетита. Отодвигал тарелку, но я слышала, как после трапезы он пихал себе в рот еду из кухонного ларя и думал, что находится в безопасности, потому что не берет ее из моих рук.

Рассказывала она спокойно и даже весело, словно передавала забавную байку. Я еще раз вздрогнула и попыталась отодвинуться от твари, делившей со мною тьму, подальше.

– Он понятия не имел, что яд содержался в укрепляющем снадобье, которое он принимал. Приготовленные мной средства он пить отказывался, выписывал укрепляющее из Лондона, причем за немалые деньги. – В голосе послышалась какая-то обида за этакую расточительность. – Как и положено, в лекарство в небольшой дозе входил мышьяк, и когда я добавила еще, Артур не заметил никакой разницы.

Мне было известно, что тщеславие – распространенный недостаток убийц; похоже, это вполне справедливо, потому что Гейлис, забыв, где мы находимся и что нам предстоит, продолжила повествование, очевидно хвалясь своей ловкостью и тем, чего она с ее помощью достигла:

– Разумеется, убивать его таким образом, при всей честной компании, было довольно рискованно, но пришлось действовать очень быстро…

Для мгновенного убийства мышьяк не годится, нужно что-то другое. Я вспомнила посиневшие губы Артура, вспомнила ощущение онемения, возникшее на моих губах после того, как я коснулась ими его рта. Быстродействующий и смертельный яд.