Чужестранка. Книги 1-14

Нет, сказала я себе, то, что я выронила чайник, — в этом не было ничего противоестественного. То, что я уронила его на ковер мистера Бейнбриджа, было всего лишь досадной случайностью, — надо же мне было его куда-то уронить. Хотя, конечно, восклицать при этом: «Твою мать!» едва ли стоило…

Оправившись от шока, мистер Бейнбридж проявил всю необходимую галантность, засуетился, перевязывая мне руку и не прислушиваясь к объяснениям Фрэнка, который смущенно принялся рассказывать, что последние два года я провела в полевом госпитале.

— Боюсь, что там моя жена подхватила пару крепких выражений от янки и всех прочих, — пробормотал Фрэнк с нервной усмешкой.

— Точно, — подтвердила я и поморщилась, оборачивая руку мокрой салфеткой. — Мужчины иногда выражаются довольно цветисто, когда вынимаешь из них осколки шрапнели.

Мистер Бейнбридж попытался тактично перевести разговор на нейтральную историческую почву и заявил, что всегда интересовался тем, как изменяется просторечный язык с течением времени. Он привел пару примеров гаэльских ругательств, и Фрэнк с удовольствием поддержал эту тему.

— Верно, — подтвердил он, убирая со лба челку. — Ругательства постоянно эволюционируют.

— Да, и это продолжается до сих пор, — подтвердила я, взяв кусок сахара щипчиками.

— О?! — вежливо обернулся ко мне мистер Бейнбридж. — Так вам встречались какие-то любопытные вариации на войне?

— Да, — кивнула я. — Любимое ругательство я подцепила у одного янки. Его звали Уильямсон, и он был родом, кажется, из Нью-Йорка. Он повторял это всякий раз, когда я меняла ему повязки.

— И что же это было за ругательство?

— «Иисусе Рузвельт Христос», — отозвалась я и уронила сахар Фрэнку в чашку.

…Посидев немного с миссис Бейрд, я поднялась к себе, чтобы успеть немного почитать до возвращения Фрэнка. Я знала, что он никогда не пьет больше двух бокалов шерри, и потому не сомневалась, что вернется он довольно скоро.

Поднялся ветер. В воздухе невольно ощущалось напряжение. Когда я принялась расчесывать волосы, они затрещали от статического электричества и тут же принялись завязываться узлами. Придется сегодня обойтись без положенных ста расчесываний, — решила я. — Достаточно и того, чтобы почистить зубы. Пряди волос упорно липли к моим щекам, сколько я ни пыталась отбросить их назад.

Воды в рукомойнике не оказалось. Фрэнк использовал ее всю, приводя себя в порядок перед встречей с мистером Бейнбриджем. Взяв бутылку минералки, я налила немного себе на ладонь, а затем провела руками по волосам. Еще немного воды, чтобы смочить щетку… После чего я зачесала волосы за уши.

Ну вот, так-то лучше, сказала я себе, вертясь перед зеркалом. Влага убрала статическое электричество, и теперь волосы тяжелыми блестящими волнами рассыпались по плечам.

Внезапно совсем рядом сверкнула молния, и послышался гром, после чего погас свет. Я негромко выругалась и принялась рыться в ящиках.

Где-то здесь были спички и свечи. В Шотландии так часто отключали электричество, что свечи стали необходимой принадлежностью любой комнаты. Я видела их даже в номерах лучшего эдинбургского отеля, — там они пахли медом и были изящно вставлены в стеклянные подсвечники с хрустальными подвесками.

Свечи миссис Брэйд оказались куда проще, — обычные белые домашние свечи, — но их было очень много, и целых три коробка спичек. Впрочем, сейчас стиль интересовал меня меньше всего.

При свете очередной молнии я вставила свечу в синий керамический подсвечник на туалетном столике, а затем прошла по всей комнате, зажигая остальные свечи, пока мягкий дрожащий свет не наполнил все вокруг. Очень романтично, подумалось мне, и нажала выключатель, чтобы когда электричество вернется, внезапная вспышка не испортила все настроение. Свечи сгорели всего на полдюйма, когда отворилась дверь и вошел Фрэнк, точнее, его внесло сквозняком, погасившим три свечи.

Дверь за ним закрылась с грохотом, от которого погасли еще две, и в полумраке он растерянно взглянул на меня, проводя рукой по растрепанным волосам. Я поднялась и вновь зажгла свечи, негромко что-то пробормотав по поводу людей, которые так грубо врываются в комнаты. И лишь когда я закончила и повернулась, чтобы спросить, не хочет ли Фрэнк чего-нибудь выпить, то обнаружила, что он бледен и взволнован.

— Что такое? — поинтересовалась я. — Увидел привидение?

— Ну, знаешь… — медленно отозвался он. — Не могу поручиться, что нет.

Он рассеянно взял мою щетку, чтобы пригладить волосы, но, обнаружив, что она мокрая, поморщился и, положив ее на тумбочку, полез в карман за своим гребешком. Я выглянула в окно, подумав, что стоит, пожалуй, закрыть ставни.

— Скверная погодка для призраков, — проговорила я. — Разве они не предпочитают тихие туманные вечера на кладбище?

Фрэнк хохотнул, но как-то неубедительно.

— Ну, должно быть, всему виной истории Бейнбриджа и его шерри… Не стоило мне столько пить. Скорее всего, это просто пустяки.

Теперь мне стало любопытно.