Чужеземные тропы, незнакомые моря

И тут Колумб объяснил, почему возвращаться нельзя. Ведь понадобилось целых 35 дней, чтобы при хорошем попутном ветре дойти до этих мест, обратно ветер будет встречный, и обратный путь займет несколько месяцев. К тому времени все давно погибнут от голода и жажды. Только полный вперед! Кто хочет жить, тот должен двигаться дальше на запад. Другого пути нет…

Растерянно смотрели все на заводилу Пинсона. Прислонившись к фок-мачте, он стоял как громом пораженный и не был способен вымолвить ни слова. А когда адмирал к тому же признался, что для поддержания духа он скрывал от всех, какое расстояние прошел корабль на самом деле — я-то давно это понял, — все начали браниться, орать и размахивать руками. Куда завел, дескать, нас, проклятый генуэзец!..

А Колумб повернулся и ушел в свою каюту. Чтобы утешить вас, хочу сказать, что брат Алонсо, Винсенте Пинсон, который командовал «Деткой», принадлежал к тем немногим, кто твердо держал сторону адмирала. Вот это парень! Он, как и некоторые другие, старался образумить людей. После долгого крика договорились, наконец, что Винсенте пойдет и доложит адмиралу о согласии команды плыть западным курсом еще три дня. Но потом… И в это время с «Пинты» прогремел пушечный выстрел. Выяснилось, что один из ее матросов выудил из воды украшенный резьбою деревянный жезл. Несомненно, это было делом рук человеческих. А вскоре после того другой матрос выловил зеленую ветку шиповника со свежими красными ягодами…

Сомнения кончились: впереди была цветущая населенная земля! Никто больше не думал о мятеже, недавние бунтовщики потеряли от радости рассудок и превратились в кротких овечек. С той минуты никто уже не покидал палуб кораблей, ведь тот, кто первым увидит землю, получит королевскую премию в 10 тысяч мараведи. Можете себе представить, как все вглядывались в даль!

Мы подняли все вымпелы и все, какие можно, паруса и быстро пошли по волнам. Они уже перестали казаться нам предвестниками гибели. Напротив, мы чувствовали себя как на веселых гонках в родных широтах. Впереди мчалась «Пинта» — наш самый быстрый корабль. Наступила ночь, и нам следовало бы убрать паруса, но адмирал не захотел разочаровывать матросов. Он только приказал быть внимательнее. Надежда сделала нас отчаянно смелыми. И так вот лунной ночью неслись мы вперед, не думая об опасностях. Все стояли у борта и жадно вдыхали ставший близким аромат чужой земли.

Трудно сказать, кто первый увидел берег. Рано на рассвете с «Пинты» сообщили, что кто-то из матросов увидел землю. Как я потом узнал, то был Родриго де Триана. Еще раньше или в то же самое время будто бы сам адмирал заметил какой-то движущийся огонек. Все равно! Какое мне дело до того, кто из них получит премию! Мы увидели землю, можете себе представить, как у меня отлегло от сердца.

«Пинта», опередившая нас на полмили, дала залп с одного борта. Это был условный сигнал. В утренних сумерках мы увидели низкий берег. Перед нами была земля. Земля!

Это совершилось 12 октября 1492 года[200].

Долгие четыре недели мы не видели ничего, кроме неба и воды. А теперь опять почувствовали твердую почву под ногами. На ласковом, усеянном пальмами песчаном пляже толпа голых туземцев рассматривала нас с почтительным изумлением, как будто мы свалились с неба. Новый свет предстал перед нами совершенно иным, нежели мы себе его представляли. Ведь мы рассчитывали с ходу попасть в сказочно богатое царство Великого хана, а это значит — нужно было его найти, это царство, и вручить хану послание короля. Но, что для всех нас было гораздо важнее, мы жаждали золота. Ведь Колумб обещал нас озолотить…

Мы плыли дальше и, высаживаясь на многих мелких и крупных островах, доплыли, наконец, до острова, который туземцы называли Гаити[201]. Здесь по крайней мере были дома и улицы и люди были не так дики и голы, правда, так же доверчивы, как и на островах Гаунахани, где мы высадились впервые…

Было весело, как на ярмарке. Мы распродали свои запасы побрякушек, которым туземцы радовались, как дети. (Они охотно брали колокольчики, бубенцы, баскские барабаны, сладкий сироп. И что, вы думаете, они давали нам за это? — Фернандес победоносно осмотрелся, — Золото, ребята, чистое золото!

К сожалению, нам было запрещено оставлять золото у себя. Все полагалось сложить в большой сундук, чтобы король получил свою законную долю. Но, конечно, вы сами понимаете, как в таких случаях бывает!..