Чужие

– Давай сначала осмотримся, дадим этой громадине название. – Расс ногой отбросил лежавший на пути обломок вулканической породы. – Как тебе нравится «Страшилище»?

Расс повернулся к жене, и даже через шлем на его лице нетрудно было прочесть удивление.

– Эй, дорогая, в чем дело? Ты боишься?

– Конечно, боюсь. Мы собираемся войти в брошенный чужой корабль совершенно неизвестного типа.

Расс ободряюще похлопал Энн по спине.

– А ты думай только о кругленькой сумме, которая нам светит. Одна эта посудина, даже если она совсем пустая, стоит целое состояние. Это бесценная находка. Интересно, кто ее построил, откуда она прилетела и почему врезалась в эту забытую Богом кучу камней? – Расс с радостью и надеждой показал на темное отверстие в корпусе корабля. – Наверно, эта дыра образовалась, когда корабль шлепнулся. Давай посмотрим, что там.

Повернувшись к отверстию, Энн с тревогой осмотрела его.

– Не похоже, чтобы этот люк образовался при неудачной посадке. Расс, мне кажется, он сделан специально еще при строительстве корабля. Тем, кто конструировал его, углы определенно не нравились.

– Мне наплевать, что им не нравилось. Пойдем посмотрим, что там внутри.

По щеке Ньют Джорден скатилась одинокая слезинка. Она уже дано всматривалась в лобовое стекло вездехода. Наконец ее терпение лопнуло, она спустилась на пол и пошла к сиденью водителя, на котором спал ее брат. Ньют посопела, утерла слезы, чтобы брат не заметил, что она плакала.

– Тимми… Проснись, Тимми. Уже поздно, а их все нет и нет.

Тим несколько раз сонно моргнул, спустил ноги с панели управления и выпрямился, не вставая с кресла. Он рассеянно взглянул на встроенный в панель хронометр, потом через стекло всмотрелся в мрачный ландшафт. Несмотря на тщательную звукоизоляцию кабины, при выключенном двигателе даже сюда доносилось завывание ветра. Тим облизал губы.

– Все будет в порядке, Ньют. Папа знает, что делает.

В этот момент хлопнул наружный люк шлюза, потом открылся и внутренний, впустив в кабину пыль планеты и высокую фигуру в комбинезоне. Ньют вскрикнула, а Тим спрыгнул с кресла. Вошедшая Энн Джорден сорвала шлем и бросила его на пол, совершенно не заботясь о том, что может повредить находящиеся в нем хрупкие приборы. На ее шее вздулись вены. Она невидящими главами посмотрела на детей, быстро прошла мимо них к приборной панели, схватила микрофон и выкрикнула:

– Помогите! Помогите! Альфа один-ноль-ноль-ноль-два-четыре-девять вызывает центр управления Хадли! Повторяю, альфа…

Ньют почти не слышала голос матери. Стараясь закрыться от занесенной в кабину пыли, она прижала обе ладошки ко рту. За ее спиной отчаянно завывали воздушные фильтры вездехода, старавшиеся очистить кабину от пыли. Не отрываясь, Ньют смотрела в иллюминатор. На камнях неподвижно лежал ее отец. Каким-то образом матери удалось дотащить его сюда от чужого корабля.

Что-то закрывало лицо отца.

Это что-то было плоским, с множеством паучьих лап, покрытых панцирными щитками. На взгляд оно казалось очень сильным. Вокруг шеи человека обвился длинный мускулистый хвост. Больше всего оно походило на мутировавшего краба-мечехвоста с мягким панцирем. Его туловище равномерно поднималось и опускалось. Как насос. Как машина. Только это была не машина. С первого взгляда становилось ясно, что это какое-то ужасное, мерзкое живое существо.

Ньют снова закричала, и на этот раз ее крик долго не стихал в кабине вездехода.

3

Тишину квартиры нарушали только звуки, доносившиеся с настенного экрана. Рипли не обращала на них внимания и сосредоточенно наблюдала за струйкой дыма, поднимавшейся от ее лишенной никотина сигареты. В неподвижном воздухе плавала синяя дымка, лениво складываясь в абстрактные фигуры.

День подходил к концу, но пока Рипли удалось ни разу не посмотреться в зеркало. Это и к лучшему, потому что отражение осунувшейся и неряшливой женщины окончательно испортило бы ей настроение. Квартира выглядела немногим лучше хозяйки. Несколько декоративных элементов как раз хватило, чтобы скрасить спартанскую обстановку. Правда, украшения никак не выдавали пристрастий хозяйки. Оно и понятно, ведь Рипли пережила все, что можно было бы считать личными вещами. В раковине скопилась гора грязной посуды, хотя посудомоечная машина под ней была пуста.

На Рипли был недавно купленный халат, который старел так же быстро, как и его хозяйка. В спальне валялись комом простыни и одеяла. Надеясь отыскать случайно завалявшийся лакомый кусочек, на кухне рыскал Джонс. Но поиски его были тщетны. Автоматическая кухня сама поддерживала достаточную чистоту – вопреки явному нежеланию хозяйки принимать в этом участие.

– Привет, Боб! – вяло проблеял кто-то с настенного экрана. – Я слышал, ты с семьей собираешься в колонии?

– За всю жизнь я не принимал более верного решения, – ответило с другой стороны экрана глупо улыбавшееся ничтожество. – Мы начнем новую жизнь в абсолютно чистом мире. Там нет преступлений, нет безработицы…