Чужие

Тритончик всхлипнула у нее за спиной. Протяжный визг заставил Рипли обернуться. Кабина подъемника медленно поднималась на верхний уровень. Рипли отступала от двери, пока не уперлась в узкие перила, окружавшие посадочную площадку. Земля виднелась десятью уровнями ниже. Стены станции преобразования атмосферы были гладкими, как стекло. Они не могли спуститься вниз и забраться вверх тоже не могли. И не было рядом вентиляционной шахты, чтобы нырнуть в нее.

Платформа вздрогнула, когда в недрах станции раздался очередной взрыв. Металлические балки изогнулись, и Рипли потеряла равновесие. Издавая скрип корежащегося металла, рядом, будто подрубленная секвойя, рухнула градирня. И теперь взрывы не ограничились одним. Резервные системы безопасности перестали сдерживать реакцию. За дверью лифта остановилась кабина. Защитная решетка грузового подъемника начала отползать в сторону.

Рипли прошептала Тритончику:

– Закрой глаза, детка.

Та торжественно кивнула, уже понимая, что именно задумала Рипли. Та перекинула ногу через перила. Они просто разобьются об землю, быстро и наверняка.

Она уже была готова шагнуть в воздух, когда из-за края платформы, прямо под ними, вынырнул челнок с ревущими двигателями. Рипли не услышала, как он приблизился, из-за завываний ветра. Посадочный трап был выдвинут – длинная металлическая полоса была протянута к людям, будто указующий перст Господа. Как Бишопу удавалось удерживать корабль на одном месте в такой шторм, было уму непостижимо. Впрочем, это не заботило Рипли. Позади нее послышался голос станции. У него вышел срок, как и у той установки, которой он служил.

«У вас есть тридцать секунд, чтобы отойти…»

Рипли прыгнула на трап и вцепилась в него, пока тот втягивался в грузовой отсек челнока. Мгновением позже станцию потряс мощный взрыв. Ветер хлестнул по борту судна, его повело. Выдвинутые посадочные опоры заскрежетали по металлу, заскребли по платформе, стене станции, наткнулись на трубопровод. Раздался скрип и визг. Перегрузка грозила отправить челнок вниз.

Внутри него Рипли упала в кресло, усадила Тритончика на колени и быстро пристегнула обеих. Взглянув вдоль прохода, она увидела, как Бишоп сражается с пультом управления. Когда им удалось отлететь в сторону от платформы, посадочные стойки задвинулись внутрь корпуса, сотрясая маленькое судно. Рипли защелкнула ремни безопасности, крепко обняла Тритончика и крикнула:

– Бишоп, давай!

Весь нижний уровень станции исчез, заслоненный гигантским огненным шаром. Земля вздыбилась, почва и металл начали испаряться, а шаттл рванулся вверх. Его двигатели работали на пределе, и перегрузка вжала Рипли и Тритончика в кресло. В этот раз никакого постепенного, размеренного подъема на орбиту. Бишоп врубил все двигатели на полную мощность, и челнок рвался вверх сквозь плотную атмосферу. Спина Рипли заныла и запротестовала, хотя в мыслях она молила Бишопа увеличить скорость еще.

Когда голубое небо сменилось черным, а облака остались внизу, в тропосфере вспучился гигантский пузырь горящего газа. Ударная волна от термоядерного взрыва встряхнула корабль, но не смогла его повредить. Челнок продолжил путь к орбите.

Тритончик и Рипли смотрели изнутри кабины на то, как позади расцветает ослепительный огненный цветок. Потом девочка прислонилась к плечу Рипли и начала тихо плакать. Та встряхнула ее и погладила по волосам:

– Все в порядке, в порядке. Мы это сделали. Все кончено.

Впереди вырастала громада «Сулако», висевшего на геосинхронной орбите в ожидании прибытия челнока. По команде Бишопа шаттл поднимался до тех пор, пока стыковочные манипуляторы не вцепились в него и не втянули в грузовой отсек. Наружные створки шлюза захлопнулись. Автоматические сигнальные огни осветили темное, пустое помещение, а сигнал тревоги начал затихать. Чтобы охладить перегревшиеся двигатели, трюм наполнился холодным воздухом.

Внутри шаттла Бишоп стоял позади Рипли. Она опустилась на колени перед Хиксом, который лежал в коме. Потом вопросительно посмотрела на андроида.

– Я вколол ему еще одну порцию обезболивающего. Капрал утверждал, что она ему не нужна, хотя его организм сигнализировал об обратном. Боль – странная вещь. Еще более странным мне кажется то, что у многих людей есть внутренняя необходимость отрицать ее существование. В такие моменты я радуюсь, что я синтет.

– Его надо отнести в медицинский отсек «Сулако», – ответила Рипли, поднимаясь. – Если ты возьмешь его за руки, я подхвачу ноги.

Бишоп улыбнулся.

– Сейчас он отдыхает. Лучше его как можно меньше тревожить. К тому же, ты устала. Странно, но и я тоже. Легче будет перетащить его на носилках.

Рипли замешкалась, еще раз бросила взгляд на лежащего Хикса и кивнула:

– Конечно, ты прав.

Подняв Тритончика на руки, она спустилась вслед за андроидом на погрузочную палубу. Через несколько минут они смогут отыскать автоматические носилки для перевозки Хикса.

Бишоп продолжал говорить: