Чужие

— Я не хочу играть с этой дурацкой куклой! — надулась Марси. Она держала в руке игрушечный шприц из пластика и резины из набора «Маленькая мисс доктор», снова испытывая напряженное беспокойство и волнение. — Я хочу сделать тебе еще укол.

— Но, детка, — возразил Пит, — ты уже сделала мне двадцать уколов.

— Я должна практиковаться, — сказала Марси. — Я никогда не смогу лечить себя, если не начну практиковаться прямо сейчас.

Пит недовольно посмотрел на Д’жоржу:

— Что это у нас за дела с «Маленькой мисс доктор»?

— Хотела бы я знать, — ответила Д’жоржа. Марси поморщилась, нажимая на поршень игрушечного шприца. На ее лбу блестел пот. — Хотела бы я знать, — встревоженно повторила она.

Бостон, Массачусетс

Это было худшее Рождество в жизни Джинджер Вайс.

Хотя ее любимый папочка был евреем, он всегда праздновал Рождество на светский манер, потому что любил этот праздник как символ гармонии и доброй воли. После смерти отца Джинджер продолжала считать 25 декабря особым днем, несущим радость. В Рождество она никогда не чувствовала себя подавленной — до этого раза.

Джордж и Рита делали все возможное, чтобы Джинджер принимала участие в торжествах наравне со всеми, но она остро ощущала себя чужой. Трое сыновей четы Ханнаби с семьями приехали на несколько дней в «Бейвотч», и огромный дом наполнился детским смехом. Все старались подключить Джинджер к традиционным занятиям семейства Ханнаби: от нанизывания попкорна на бечевку до колядования.

Утром праздничного дня она вместе со всеми смотрела, как дети набрасываются на гору подарков, и, следуя примеру других взрослых, ползала с ребятами по полу, помогая им собирать новые игрушки и осваивать их. Часа на два отчаяние отпустило ее, и она невольно стала одной из Ханнаби.

Однако за ланчем, богатым праздничными деликатесами, но по существу легким, всего лишь намеком на экстравагантный ужин, который предстоял вечером, Джинджер снова почувствовала себя чужой. Разговор по большей части вращался вокруг воспоминаний о предыдущих праздниках, в которых она не участвовала.

После ланча она сослалась на головную боль и убежала в свою комнату. Великолепный вид на залив успокоил ее, но не мог остановить сползание в депрессию. Она отчаянно надеялась, что завтра позвонит Пабло Джексон, что он изучил проблему блокировки памяти и готов снова погрузить ее в состояние гипноза.

Поездка Джинджер к Пабло огорчила Джорджа и Риту в меньшей степени, чем она опасалась. Их расстроило, что Джинджер уехала одна, рискуя в момент приступа оказаться без дружеской помощи. Пришлось пообещать, что в следующий раз кто-нибудь из слуг или Рита отвезет ее к Пабло. Но против необычной терапии иллюзиониста они возражать не стали.

Вид на залив лишь отчасти успокоил Джинджер. Она отвернулась от окна, встала, подошла к кровати и с удивлением обнаружила на ночном столике две книги: роман-фэнтези Тима Пауэрса — с этим автором она была знакома — и нечто под названием «Сумерки в Вавилоне». Джинджер понятия не имела, откуда они взялись.

В комнате было еще несколько книг, которые она взяла в библиотеке внизу, — в последние недели чтение стало главным ее занятием. Но книгу Пауэрса и «Сумерки в Вавилоне» она видела впервые. Первая — история троллей, путешествующих во времени и ведущих тайную войну против британских гоблинов во время американской революции — показалась ей привлекательной, такие экзотические истории любил ее отец. Закладка под обложкой сообщала, что это сигнальный экземпляр, присланный на отзыв. У Риты была подруга, которая писала рецензии для «Глоуб» и иногда подсовывала ей занятные вещи еще до их появления в магазинах. Видимо, Рита, знакомая с читательскими вкусами Джинджер, принесла ей эти книги вчера или позавчера.

Джинджер отложила книгу Пауэрса, рассчитывая доставить себе удовольствие позже, и принялась рассматривать «Сумерки в Вавилоне». Она никогда не слышала об авторе — Доминике Корвейсисе, но аннотация заинтриговала ее, а книга зацепила с первой же страницы. Прежде чем продолжить, она пересела с кровати в одно из удобных кресел и только тогда взглянула на фотографию автора на задней сторонке обложки.

Дыхание перехватило. На нее напал страх.

На мгновение ей показалось, что фотография вызовет очередную фугу. Она попыталась отложить книгу, но не смогла, попыталась подняться, но тоже не смогла. Тогда она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и стала ждать, когда пульс вернется к норме.

Наконец она открыла глаза и снова посмотрела на фотографию автора. Та все еще тревожила ее, но не так сильно, как при первом взгляде. Джинджер знала, что видела этого человека, встречала его раньше, и не в самых лучших обстоятельствах, хотя не помнила где и когда. Краткая биография на обложке гласила, что он прежде жил в Портленде, штат Орегон, а теперь поселился в Лагуна-Бич, штат Калифорния. Ни там, ни там Джинджер не бывала и не представляла, где их пути могли пересечься.