Чужие берега

Начиная с полудня восьмого июля, очень быстро рос поток спешащих скрыться за укреплениями Ураги иностранных и японских судов. Таможенный отстойник в бухте Курихама оказался переполнен, и пароходы вставали на якорь просто под берегом у входа в бухту вдоль северного склона мыса Сенда, в надежде переждать опасность. На судоходных путях в Тихом океане началась настоящая паника.

Чтобы избежать подобного в своих портах, японцы старались скрыть результаты набега на Осакский залив как можно дольше. Но как только до Йокагамы добрались по железной дороге экипажи потопленных и захваченных в проливе Симоносеки пароходов, это стало совершенно бесполезным. Если японцев еще удавалось изолировать, размещая в казармах гарнизона для опроса и составления общей картины произошедшего, то с подданными других стран все было гораздо сложнее.

Многочисленные иностранцы, прибывшие поездами из Симоносеки и Модзи, где они лишились своих судов, стремились скорее покинуть японские воды. Понимая, что выходы из Внутреннего Японского моря сейчас перекрыты, они добирались сразу до Токио и других ближайших к японской столице портов, минуя Хиросиму и Куре.

Толпы возбужденных иностранцев осаждали портовые конторы в поисках возможности покинуть страну. Они охотно давали интервью, которые пытались печатать в некоторых местных газетах, но тиражи с этими статьями изымались полностью еще в типографиях, а сами типографии опечатывались, что все же несколько сдерживало информационную волну, не давая всколыхнуть удаленные от Токио районы. Да и в самой столице все плохие новости еще какое-то время оставались на уровне слухов.

Дело осложнялось тем, что японская береговая оборона, по распоряжению департамента военно-морской разведки МГШ, не выпускала в море никакие суда, даже те, что уже разгрузились и приняли обратный груз или шли транзитом. Невероятный успех русских в проливе Канмон пытались объяснить хорошей работой разведки, доставившей необходимую информацию одним из пароходов, покинувших порты Симоносеки или Модзи незадолго до атаки. Шли усиленные проверки, до окончания которых все передвижения запрещались.

Запрет на выход в море мотивировался все еще близким присутствием русского флота и заботой о безопасности. Одновременно были повторно опубликованы статьи о прошлогоднем нападении русских крейсеров на японские пароходы в Цусимском проливе, с осуждением их варварского поведения по отношению к пассажирам и командам потопленных судов. Это заставило некоторых добровольно задержаться в портах, но еще больше усилило общее волнение.

Наслушавшись и начитавшись страшных историй, капитаны только что пришедших в Йокосуку иностранных судов теперь круглые сутки донимали японские власти требованиями немедленно принять у них груз, пусть даже с потерей части прибыли. А если он изначально направлялся во внутреннее море или куда-то еще, то предоставления японских пароходов для перегрузки. Никто не хотел больше рисковать в условиях безраздельного господства русских в японских водах, когда даже в сильно защищенных гаванях оказывалось не безопасно.

Унять начинавшуюся панику немного удалось седьмого июля, когда японский МГШ предоставил к печати сведения, поступавшие с береговых сигнальных постов восточного берега Кюсю об отходе Рожественского на юг после атаки пролива Канмон. В информационных бюллетенях подробно расписывалось, как русские с трудом смогли утащить на буксире от Модзи два своих подбитых броненосца и несколько миноносцев и крейсеров, серьезно пострадавших от огня береговых батарей.

Этому нашлись свидетели из числа матросов и капитанов нескольких нейтральных пароходов, уничтоженных в этом порту. Их самих, конечно, никто не видел, но японцы напечатали их красочные и подробные рассказы с подписями. Так как многие шкиперы лично знали друг друга, в том числе и тех, чьи имена упоминались в газетах, это подействовало.

Но когда рано утром 9 июля прибыли первые «лишенцы» из Осакского залива, последние статьи сразу стали считать фальшивкой. Едва схлынула первая волна паники, накатила вторая, а к толпам первых «беженцев» присоединились те, чье плавучее имущество было потеряно в Кобе, Осаке и Вакаяме, где так же побывал русский флот.

Никто уже не верил японцам. Еще бы! Ведь против жалких бумажек стояли живые свидетели, рассказывавшие, что все якобы подбитые броненосцы, крейсера и миноносцы активно участвовали в разрушении фортов пролива Китан и вблизи Вакаямы, совершенно не получая повреждений от ответного огня с берега. Более того, они спокойно стреляли по японским батареям стоя на якорях, а под конец осмотрели бухты, взяв трофеями все, что им понравилось, и пленив не успевших скрыться на берегу.