Чужие берега

Вскоре по радио получили приказ Небогатова: «Максимально расширить просматриваемый сектор!» Немедленно увеличили ход и рассыпались в широкую цепь, уже не скрываясь ни от возможных дозорных судов, ни от береговых наблюдателей. Но так же никого не видели.

Несмотря на поднявшуюся тревогу, установить визуальную связь с главными силами никто так и не озаботился. Считалось, что разрыв ориентировочно всего в пять-шесть миль гарантирует быструю взаимную помощь. Обстановку докладывали каждые четверть часа, пока была возможность пользоваться радио.

Поскольку других приказов не было, Андржиевский продолжал вести разведку, скоро достигнув самой узкой части пролива между мысами Омо и Шануби. К этому времени уже почти совсем стемнело, но за мысом Омо тумана вовсе не было, что облегчало ориентирование. Это позволило разглядеть на фоне догоравшего заката три силуэта больших кораблей, пересекавших пролив с севера на юг примерно в двух с половиной милях впереди по курсу шедшего в середине разведочной завесы «Грозного». По характерному силуэту с отставленной назад третьей трубой в концевом почти сразу безошибочно опознали «Адзуму», а два других, с двумя и тремя трубами могли быть только «Токивой» и «Якумо». Следом за ними шло еще несколько небольших паровых судов, но разглядеть и опознать их уже не удалось. Быстро стемнело.

Не имея связи со своими главными силами, Андржиевский приказал «Бодрому» развернуться и идти полным ходом к броненосцам с сообщением об обнаруженных крупных силах неприятеля, его курсе и скорости. А сам на двух оставшихся истребителях начал сближаться с японцами, надеясь выйти на дистанцию торпедного залпа, скрываясь в темной части горизонта. Даже в случае провала атаки открывшаяся стрельба должна будет показать Небогатову точное место нахождения главных сил противника, что позволит уклониться от встречи с ними.

Однако, едва начав сближение, «Грозный» и «Громкий» услышали частую стрельбу из скорострельных орудий у себя за кормой, там, куда ушел «Бодрый». Почти сразу в той стороне открылось сразу три боевых прожектора и начали взлетать осветительные ракеты. Одновременно атакующую пару осветил прожектор с мыса Омо, с которого полетели в небо сигнальные ракеты. На фоне этой иллюминации наши эсминцы были обнаружены и с броненосных крейсеров, также открывших прожекторы и начавших часто стрелять всем левым бортом.

Понимая, что атака сорвалась, Андржиевский приказал дать сигнал ракетами об обнаружении больших сил противника, развернуться и идти на выручку к «Бодрому», чтобы попытаться всем вместе прорваться к своим броненосцам, доложить о том, что видел, и постараться прикрыть тяжелые корабли от возможных японских минных атак. Но сразу же после разворота наткнулся на три японских истребителя, выскочивших на его миноносцы из темноты и обстрелявших их. Быстро разминувшись с ними разворотом вправо, оказались восточнее мыса Омо, хорошо выделявшегося на фоне всполохов света от японских прожекторов и ракет. Здесь чисто случайно встретились с «Бодрым», оттесненным противником в этот район. Миноносцы снизили ход до самого малого и держались рядом. Их командиры переговаривались между собой, решая, как быть дальше.

От командира «Бодрого» капитана второго ранга Дурново узнали, что тот, едва развернувшись к броненосцам, наскочил в темноте на крупный корабль, обстрелявший его из среднекалиберных скорострелок. Кто это был, разглядеть не удалось, так как пришлось быстро убегать из-под огня. Резкий маневр, похоже, позволил выйти из его поля зрения, так как накрытия прекратились, и японцы начали поиск прожекторами.

По высоте расположения прожекторов и интенсивности все еще продолжавшегося какое-то время обстрела с использованием среднекалиберных скорострелок Дурново предположил, что путь на восток перекрывало не менее двух крупных быстроходных кораблей, скорее всего бронепалубных крейсеров. К тому же рядом с ними держались еще и истребители, замеченные немного восточнее.

Исходя из полученных сведений и собственных наблюдений, складывалось впечатление, что в проливе собрался весь или почти весь японский боеспособный флот. Радио все так же не действовало. В такой ситуации решили еще раз попытаться прорваться к своим, чтобы предупредить о присутствии крупных сил неприятеля.

Встав в колонну с минимальной дистанцией между кораблями, двинулись на девяти узлах на северо-восток. Шли максимально осторожно, следя за тем, чтобы не было искр из труб и бурунов у форштевней. Почти сразу справа по борту были замечены три низких силуэта, спускавшихся к югу-юго-западу и постепенно смещавшихся в кормовые секторы. На них навели все орудия. Но ни освещения, ни огня не открывали, и они скоро остались за кормой.

Считая, что с вражеским отрядом удалось благополучно разминуться, русские истребители продолжали движение, рассчитывая вскоре выйти в более спокойные воды и встретиться с главными силами, вместе с которыми отойти к востоку, пополнить припасы и искать другой, более подходящий, путь домой.