Чужие браки

— А по-моему, не все равно, — настойчиво возразила Стелла, так настойчиво, что Гордон позавидовал ее убежденности. Но сегодня Гордону меньше всего хотелось спорить о политике со Стеллой Роуз.

— Как поживаешь? — спросил он, вместо этого.

— Ничего не изменилось. Ты прекрасно знаешь, как я поживаю.

Это было как бы признанием того, что у них есть какое-то незаконченное общее дело, которое они никогда уже теперь не закончат. Стелла пила вино, и Гордон заметил, как это было уже не однажды, что она как бы использует свою грусть в качестве защитной брони.

Вики смотрела телевизор, а в кухне не было никого, кто мог бы услышать их разговор.

Подняв голову, Стелла сказала:

— Я вижусь иногда с Ниной. Она мне нравится. Мы решили быть друзьями…

Гордону радостно было слышать имя Нины, произнесенное с искренней симпатией.

— Я очень рад, — сказал он. — Я знаю, что Нине нужен друг, и, по-моему, она не могла сделать лучший выбор.

Гордон испытал глубокое разочарование, поняв вдруг, что для Нины и Стеллы он был теперь не больше, чем просто общим знакомым.

Опять послышался шум из комнаты. Причем возгласы казались разочарованными.

— Неужели победили мы? — сказала Стелла.

Дарси взглянул на часы. Было около часа ночи. Результаты выглядели обнадеживающе, но полной ясности все еще не было. Оглянувшись, Дарси поискал глазами жену, но Ханны нигде не было. Дарси не очень хотелось шампанского. У него и так кружилась голова и было такое чувство, словно череп неплотно прилегает к тому, что внутри. К тому же у него с самого утра покалывало сегодня в боку. Но предчувствие победы консерваторов и торжественного раскупориванию бутылок с шампанским, которое последует вслед за этим, даст Дарси возможность хоть на чем-то сосредоточиться. Дарси слышал как бы со стороны, как кричат что-то по поводу происходящего на экране. Неожиданно фигуры в телевизоре запрыгали у него перед глазами, а взрывы хохота, последовавшие вслед за этим, были слышны как бы издалека. Дарси потянулся за стаканом, в котором почти уже ничего не было, и обнаружил, что кто-то успел долить ему виски. Дарси сделал большой глоток.

Барни сидел на ступеньках лестницы и разговаривал с Тоби и Уильямом. Юным Фростам разрешили дождаться первых результатов, и Дженис, занятая гостями, до сих пор не заметила, что мальчики так и не легли.

— Мы в классе играли в выборы, — рассказывал Тоби. Он был, в отличие от своего младшего братишки, очень бойким и разговорчивым мальчиком. — Я был кандидатом от лейбористов и набрал семь голосов.

— Семь, так мало? — захихикал Уильям. Братишка Тоби был совсем еще ребенком, в то время как на лице Тоби уже появились первые следы возмужания. Барни обычно не обращал внимания на детей, даже на Лауру и Фредди, но сейчас он молча удивлялся этой разнице между братьями, которые были, в общем-то, очень похожи и в то же время так отличались.

— Погоди-ка минутку, — сказал Барни, — а сколько всего народу в классе? Восемнадцать? В таком случае Тоби набрал почти пятьдесят процентов. Это не так плохо, Уильям. Думаю, такой результат устроил бы даже мистера Киннока.

Люси сидела в спальне Дженис. Она рада была возможности несколько минут побыть одной, но одновременно надеялась, что Джимми пойдет ее искать. Но он, наверное, даже не заметил, что девушка исчезла. Люси злилась, что Джимми не обращал на ее присутствие никакого внимания, а предпочитал веселиться на этой дурацкой вечеринке, которую устроили друзья ее родителей. Люси достала из кармана расческу и попыталась привести в порядок волосы. Она погляделась в зеркало, чувствуя, как выпитое за вечер вино раздражает желудок. Люси задумчиво наклонилась над раковиной, пытаясь понять, тошнит ее или нет. Но ничего не произошло. Люси выпрямилась и решительно направилась к двери. Что ж, раз Джимми не приходит в голову найти ее, она сама пойдет за ним.

Ханне надоело слушать, как Дарси и Джимми громко спорят перед телевизором о своих политических прогнозах. Она прошла через гостиную, где сидели любители более спокойных бесед, мимо лестницы, где сидели Барни, Тоби и Уильям. Ханна потрепала пасынка по плечу и зашла в пустую столовую. Она как раз раздумывала, не съесть ли ей еще что-нибудь, когда вдруг заметила, что не одна в комнате. Майкл стоял к ней спиной около французского окна, глядя на улицу. Она почувствовала, что не просто рада, а буквально счастлива его видеть.

Когда Ханна подошла к Майклу и коснулась его руки, тот подвинулся, даже не оглянувшись, как будто стоял здесь вот так и ждал ее.

— А ты не интересуешься результатами выборов? — спросила Ханна.

Майкл только покачал головой. Затем он медленно открыл окно.

— Пойдем со мной туда, — пригласил он Ханну.