Чужие браки

На Нину нахлынуло все разом: печальная мысль, что с того рождественского вечера прошло уже больше двадцати лет, а в Графтоне ничего так и не изменилось, и потрясение от услышанных от Стеллы Роуз новостей. Она издала нервный сдавленный смешок.

На лице Стеллы отразились одна за другой сначала насмешка, затем злость, затем появилось какое-то хищное выражение. Стелла тоже рассмеялась.

— Все это довольно забавно, — сказала Нина.

— Вы правы. Это забавно настолько, что причиняет боль.

Обе женщины откинулись на каменный парапет, не обращая внимания на проезжающий транспорт и не в силах совладать с сотрясавшим обеих истерическим хохотом. Затем, перестав смеяться, они, как по команде, повернулись спиной к Графтону и отправились дальше по дороге, вполне довольные обществом друг друга.

— Не знаю, почему я пошла именно сюда, — сказала Стелла. — Скорее всего сила привычки.

Они подошли к воротам школы. Ворота были заперты, но за ними орудовал метлой пожилой дворник, сметая в одну кучу намокшие осенние листья.

— Здравствуйте, Тед, — окликнула его Стелла.

— Добрый день, миссис Роуз. Что, тянет сюда даже во время каникул?

Нина стояла, вцепившись в перила, и с волнением оглядывала знакомый двор. Живой изгороди вокруг него уже не было. Вроде бы она состояла из тополей. На месте фермы по другую сторону школы стоял теперь большой современный дом. В голове опять зашевелились обрывки воспоминаний.

— Миссис Корт училась когда-то в этой школе, Тед. Можно нам зайти внутрь, чтобы она могла здесь все осмотреть?

Нине действительно очень хотелось этого, но она не успела пока сформулировать свои желания даже про себя, так что теперь она в изумлении уставилась на Стеллу.

— Не могу впустить вас в помещение, миссис Роуз, — сказал Тед. — Штраф за это превысил бы мое месячное жалование. Но ворота, если хотите, открою. Сможете побродить вокруг.

Нина и Стелла подошли к красному кирпичному зданию. Нина прильнула к первому же окну, отгородившись от света ладонями, чтобы видно было то, что находилось за стеклом. Увидев ряды парт и доску, Нина опять немедленно почувствовала себя школьницей, которой была тогда-то, полной мечтаний и иллюзий и с большой неохотой выкраивавшей время для уроков. Вот она сидит за одной из этих парт, склонившись над каким-то упражнением.

Учебники, которыми они пользовались, были в жестких серых обложках, и Нина все их изрисовала черной ручкой, изображая странные причудливые фигуры, в которые потом врисовывала другие, поменьше, и еще поменьше, как будто хотела в этих мозаичных картинках спрятать все соблазны и смущение девочки-подростка.

— Здесь теперь все по-другому, — сказала она Стелле. — Мебель, отделка — все. И все равно как бы то же самое. Вот здесь, например, в мое время тоже был кабинет географии.

В кабинете географии всегда пахло мелом и пылью, лежащей на радиаторе, как, впрочем, и во всех остальных классах, но здесь к традиционным школьным запахам примешивался еще запах висевших на стенках огромных масляных холстов, на которых были изображены карты. В комнате всегда было душновато, настолько, что в жаркие дни здесь всех одолевала сонливость.

Обрывки воспоминаний соединились теперь в тонкую цепочку. Воспоминания причиняли легкую боль, потому что та жизнь, к которой они имели отношение, давно была в прошлом, но, вспоминая о ней, Нина неожиданно почувствовала, что ее место именно здесь, в Графтоне, а не в каком-либо другом месте из тех, в которых она жила, даже вместе с Ричардом. Нина поняла, что не зря вернулась сюда, поддавшись первому порыву, хотя Графтон теперь и другой, не такой, как в детстве — новые машины, новые дома, новые люди с новыми проблемами.

— Я всегда считала, что внутренняя сущность любого места никогда не меняется, — прервала ее мысли Стелла. — Потому что все зависит от пластов времени и событий, происходивших здесь, а вовсе не от цвета стен и стиля мебели.

— Не знаю, выдержит ли ваша теория критику, но мне понятно, о чем вы. И все это приятно осознавать, не так ли?

Стелла и Нина двинулись дальше вдоль здания, заглядывая по очереди во все окна.

Теперь Нина вспоминала выложенные кафелем коридоры, выкрашенные темно-зеленой краской раздевалки, колонны и арки, эхо голосов, и все это так отчетливо, как будто только вчера видела школу последний раз. Нина почувствовала, что школа как бы связывает их со Стеллой Роуз: ведь они обе, хотя и в разное время, прошли по одним и тем же коридорам, побывали в одних и тех же комнатах. Когда они вернулись опять к воротам, Нина взяла Стеллу под руку и зашагала с ней в ногу.

— Достаточно? — спросила Стелла.

— Да. Мне было очень приятно опять увидеть это все. Спасибо.

— Как видите, это было несложно организовать.

Тед выпустил их, и женщины вновь оказались на дороге перед запертыми воротами. Уже темнело, когда они вновь подошли к мосту. Над крышами домов и вокруг каминных труб висела едва заметная глазу зеленоватая дымка.