Чужие браки

Он занимался с Марсель любовью, чувствуя, что знает каждую впадинку и каждую выпуклость ее тела, и все время, пока он это делал, Майкл чувствовал со смешанным чувством вины и восторга, как будто проявляя негатив какой-то волшебной пленки, что серебристые кудряшки Ханны, с которых он не сводил глаз за обедом, были по-прежнему тут, с ним, и над ним, и под ним, и вокруг него.

12

Барни Клегг отступил немного назад, чтобы полюбоваться своей работой, отряхивая руки от земли.

— Вот. И как вам все это нравится? — спросил он Нину.

Нина стояла в дверях, ведущих в задний двор, где орудовал Барни. Пригревало неяркое, но теплое мартовское солнышко, а даффодилы и гиацинты, только что высаженные Барни, делали все вокруг еще более ярким.

— Я думаю, что это лучший сад, который можно было создать за одно мгновение, как это сделали вы, — похвалила Нина.

Барни приехал на небольшом фургоне, полном мешков с компостом и горшков с растениями и за несколько часов перекопал и удобрил истощенную, неухоженную землю и засадил ее свежей зеленью и весенними цветами.

— Я чувствую себя виноватой, — призналась Нина.

— Почему? — брови Барни удивленно поползли вверх.

— Ведь я ни разу не полила свой сад, не посадила ни единого зернышка. Все сделали вы.

— Ну, моя заслуга тоже не так уж велика.

— А откуда все эти растения? — спросила Нина.

— Не спрашивайте! — На губах Барни играла загадочная улыбка. — Главное, что это красиво, а остальное неважно.

— О, да, это действительно великолепно. Я буду все лето сидеть здесь и любоваться садом, — пообещала Нина.

— И думать обо мне.

Нина рассмеялась.

— О, конечно. Я так благодарна вам, Барни. Мне даже несколько неловко. Я отняла у вас время.

Нине не очень хотелось размышлять, с чего это вдруг Барни так заботится о ней. Она просто радовалась тому, как чудесно преобразился ее сад. К тому же, пока Барни работал, было очень приятно сидеть в кухне, делая вид, что чем-то занята, и подсматривать за юношей. На свежем воздухе Барни явно чувствовал себя в своей стихии.

— Я ведь обещал, что сделаю это для вас.

— Честно говоря, не думала, что вы сдержите это опрометчивое обещание.

— Вообще-то, я всегда выполняю свои обещания.

Они стояли около французского окна, Барни опирался на лопату, руки его все еще были в земле.

— Ну, вот, обидела вас, вместо того, чтобы отблагодарить. Ну, извините меня.

— Ничего, я не очень обиделся. Чашки чаю, пожалуй, будет достаточно, чтобы загладить вину.

Чуть раньше Нина уже предлагала Барни выпить чаю, но юноша отказался, сказав, что хочет сначала закончить работу.

— Вы действительно хотите чаю? — спросила Нина. — Может, лучше чего-нибудь покрепче? — Было около полудня, какое-то непонятное переходное время, когда люди обычно чувствуют себя неуютно. Идея выпить пришлась в самый раз.

— Что ж, — сказал Барни. — Раз уж вы сами предложили, пожалуй, я действительно лучше пропущу стаканчик.

Барни прошел вслед за Ниной в кухню. Пока он мыл руки, Нина рыскала по шкафам в поисках подходящей выпивки. Наконец она налила два бокала вина, поставила на стол хлеб, сыр и фрукты. Она по-прежнему не могла оторваться от яркой зелени за окном. Полдень совершенно неожиданно стал для нее праздничным. Сегодня был день рождения ее сада.

— Вам придется рассказать мне, что растет теперь у меня в саду, — сказала Нина. — Кроме рождественской розы я не запомнила ни одного названия.

Рождественская роза была на самом деле чемерицей. Сегодня Барни посадил для компании еще два таких же растения. Листья их напоминали Нине руки, воздетые к небесам.

— Нет ничего проще, — сказал Барни. — Вот «Койсиа терната», «Фастиа джапоника», «Хедера голдхарт» и «Хедера равенхолст».

— Стоп. Я уже запуталась. У нас в семье садом, собственно, занимался муж, а мне все это напоминает китайскую грамоту.

— Извините, — замялся Барни.

— Да что вы. Все в полном порядке.

Да, все действительно было в полном порядке. Со дня смерти Ричарда миновал уже почти год. Она сидит у себя в доме на Аллее Декана и пьет средь бела дня вино с очаровательным белокурым великаном и чувствует себя беспричинно счастливой.

Барни думал о том, что, когда Нина улыбается, или когда она удивлена чем-то, она выглядит так, как будто сошла с какой-нибудь картины, одной из тех, репродукции которых висят на стене у Кэтти в спальне. Может, Ботичелли?

— Давайте, — сказала Нина, — съешьте же что-нибудь.

Барни начал с довольно объемного бутерброда с сыром.

— Поначалу вам придется часто поливать сад, — сказал он. — Даже если погода будет дождливой. Здесь кругом стены, так что на клумбы не попадет достаточно воды.

— А из чего поливать? — спросила Нина. — Из садовой лейки?

— Если хотите заниматься этим целый день. А если нет, то, так и быть, привезу вам шланг и небольшую помпу.

— Нет-нет, я не имею право просить вас опять возиться со мной.

— Но мне это нравится. А мы, Клегги, всегда делаем именно то, что нам нравится.

Барни протянул руку и долил вина Нине в бокал. Сейчас в его юном лице проступали черты Дарси. Но Барни был еще очаровательней.