Чужие браки

Нина печально кивнула.

Гордон отпустил Нину и отступил на несколько шагов, поднимая ее волосы и собирая их в узел на затылке. Он почувствовал, что этим жестом как бы возвращает Нину самой себе, отрывая ее от себя.

Они еще несколько минут прислушивались к пению птиц, потом повернули обратно.

— Когда ты собираешься уехать? — спросил Гордон, понимая, что ему вовсе не хочется услышать ответ.

Нина шла быстро, засунув руки в карманы жакета.

— Я не знаю. Как только Стелла уедет в Америку, как только найду, где жить в Лондоне. Думаю, примерно через месяц, — Нина неопределенно повела плечами, и ее равнодушие немного обидело Гордона.

— Нам будет тебя не хватать.

— Разве что чуть-чуть. Зато восстановится утраченное равновесие.

Нина в упор взглянула на Гордона, затем взяла его под руку, и они опять пошли, глядя прямо перед собой, как выходили сегодня из собора.

— Теперь грустным выглядишь ты, — сказала она.

— А ты, похоже, счастлива, — с удивлением заметил Гордон.

— У меня все в порядке, — уверенно сказала Нина.

Она могла бы раскрыть ему свой секрет, но почему-то ей не хотелось этого делать. Нина вот уже несколько дней была уверена в том, что она беременна, а сегодня в соборе ей открылась еще одна простая и великая истина — ничего на свете не хотелось ей так, как иметь ребенка.

Ребенка Барни, нет — ее ребенка.

20

На Стелле было золотое платье и сережки, которые подарила ей Ханна.

Она внимательно изучала свое отражение в небольшом зеркале, висевшем в ее спальне в доме Нины, стараясь взглянуть на свое лицо как бы со стороны. Но черты лица были слишком знакомы и не поддавались попытке смотреть отстраненно. Стелла отступила немного назад, уже в который раз признаваясь себе, что было несколько абсурдно одеваться подобным образом для обеда втроем на кухне.

И загадочная улыбка, заигравшая на губах Стеллы при этой мысли, на секунду действительно преобразила ее лицо.

Стелла повернулась к зеркалу спиной. На кровати лежали почти собранные чемоданы, рядом лежало расписание авиарейсов с вложенным в него билетом до Портленда, штат Орегон. Сегодня был ее последний вечер в Графтоне — завтра Стелла улетала в Штаты к сестре. Она не знала, как долго прогостит там и куда отправится, когда иссякнет гостеприимство сестры. Но эта неуверенность скорее приятно возбуждала Стеллу, чем тревожила.

Нина настояла на том, что необходимо отмстить ее последний вечер в Англии.

— Кого мы пригласим? — спрашивали женщины друг друга.

Одну за другой они отвергли идеи по поводу графтонских парочек, хотя обе понимали, что с удовольствием пригласили бы Гордона, чтобы устроить настоящий ужин ля-труа — вряд ли уже доведется когда-нибудь встретиться. В конце концов они, посмеиваясь, остановились на кандидатуре Барни Клегга.

Стелла спустилась в кухню. Ей нравилось жить в огромном полупустом доме Нины, вызывавшем ощущение свободы и независимости. Пожив немного без Джимми, Стелла только яснее поняла, что никогда не вернется к мужу.

Нина готовила. Она тоже успела уже переодеться в черное бархатное платье, отделанное черным же кружевом. Увидев Стеллу, она восхищенно присвистнула.

— Выглядишь потрясающе.

Стелле так и не удалось разглядеть себя как следует, но она знала, что Нина говорит правду. Прежнее безжизненное выражение сошло наконец с ее лица, щеки возбужденно горели. Она повернулась, демонстрируя платье со всех сторон.

— Я рада, что Ханна заставила меня купить его. Хотя ходить в нем некуда.

— А вот и нет. Мы можем ходить куда угодно, и сегодняшний вечер только начало. Выпей вот это.

Нина протянула Стелле бокал шампанского. Шурша платьем, Стелла подошла взглянуть через плечо Нины на содержимое блюдечек.

— Пахнет потрясающе. Барни будет счастлив.

— Барни всегда счастлив, — смеясь, сказала Нина.

Черное платье Нины было сильно декольтировано сзади, так что голой оставалась почти вся спина. Стелла смотрела на обнаженные плечи Нины, покрытые веснушками, и на тс места, где, сливаясь вместе, несколько веснушек превращались в пятнышко неправильной формы. Стелла протянула руку и погладила пальцем одно из таких пятнышек.

Нина успела уже привыкнуть к таким проявлениям интимности, и хотя она почти что жаждала одиночества, но одновременно понимала, что дом опустеет, станет холодным, когда Стелла уедет.

— Я буду скучать по тебе, — сказала она.

— Мне тоже будет тебя не хватать, — ответила Стелла.

Она подалась вперед и поцеловала Нину. Потом все так же сосредоточенно она стерла след губной помады, оставленный на лице Нины.

Позвонили в дверь.

— Наш мальчик, — ухмыльнулась Стелла и пошла открывать.

— О, Боже! — воскликнул Барни при виде чудесно преобразившейся Стеллы. На нем самом были джинсы и свитер, в руках он держал две бутылки шампанского. — Почему вы не предупредили меня?

— Не предупредили о чем? — притворяясь, что не понимает, лукаво сказала Нина, освобождая его от бутылок.

— Что надо было надеть отцовский фрак или что-нибудь в этом роде.

Женщины рассмеялись. У обеих был такой заговорщический вид, что Барни на секунду почувствовал себя лишним.