Чужие дети

Работать не хотелось, после сытной еды клонило в сон. По привычке ребята начали сопротивляться и качать права. Прочитали целую лекцию о том, что детский труд под запретом, нельзя эксплуатировать несовершеннолетних. В детдоме подобные демарши прокатывали на ура, никто и не пытался настаивать – труд в баторе даже по документам был запрещен. Сироты прекрасно об этом знали и вовсю пользовались своим привилегированным положением. Домашние пусть вкалывают на своих родителей, а они – дети государственные. Если бы кто-то из чиновников застал воспитанников детдома за физической работой, директора могли запросто уволить. Случаи такие были, им рассказывали. Не просто же так в учреждениях платили зарплаты уборщицам, прачкам, поварам и прочему обслуживающему персоналу. Не будь сирот, зачем государству содержать столько ненужных работников?

– Нам напрягаться нельзя, – буркнул Леха.

– Чего?! – удивилась Любушка.

– Мы еще дети.

– Ага! – возмутилась она. – Я с двенадцати лет на кухне.

– А мы си́роты, – применил отработанную тактику Игорь, – нас закон охраняет.

– Да? Ну и топайте отсюда, – не выдержала Люба, – в свой детдом. Чего приперлись-то? Я дармоедов кормить не буду.

Деваться было некуда. Леха с Игорем, еле переставляя ноги, приступили к работе. Они носили по три тарелки, чтобы не напрягаться, и через пятнадцать минут в подсобке выросла гигантская гора посуды. Прилипшие остатки еды с тарелок счищать было лень, и парни, не особо разбираясь, запихивали посуду в машинки как попало, вместе с объедками. Через час работы руки у обоих с непривычки дрожали, а усталость накатила такая, что хоть ложись и помирай.

Люба, заглянув проверить, как идут дела, застыла с вытаращенными глазами. Насмотревшись за восемнадцать лет на кухне разного, таких никчемных работников она видела впервые.

– Вы что творите, бездельники?!

– Вкалываем, – огрызнулся Леха.

– Почему на стоке гора посуды? – Она беспомощно оглядывалась. – Уже гостям подавать не в чем.

– Подождут, – буркнул Игорь.

И тут за их спинами со скрежетом остановилась одна из посудомоечных машин. Из-под аппарата, который надрывно крякнул и внезапно заглох, потекла вода.

– Вы шо напихали туда, паразиты? – Люба завизжала не своим голосом. – Кости на тарелках оставили?

– Да хрен их знает, – Игорь в ярости сорвал с себя фартук и кинул к ногам женщины, – с меня хватит роскошной жизни! Ночной клуб, блин!

Любушка засуетилась, на чем свет стоит проклиная Николая. Стала звонить технику, сама выхватила у Игоря поднос и побежала за грязной посудой. Сироты не обращали на нее никакого внимания, словно это был не человек, а еще одно бытовое устройство. Она была не из их мира, а значит, плевать на ее чувства.

– Прости, брат, – Леха испуганно схватил друга за руку, – я не знал, что будет вот так.

– А я тебе что-то говорю? – Игорь морщил лоб, словно над чем-то раздумывал.

– Давай хоть Николая дождемся, – Леха чуть не плакал, – куда нам идти?

– Вот ты дурак, – глаза Игоря вдруг сверкнули гневом, – не нужен ты им. Никто тебя здесь не ждал.

– Я понял. – Леха опустил глаза.

Николай пришел за подростками только под утро. К тому моменту Леха и Игорь уже мирно спали на полу, положив головы на рюкзаки и не обращая внимания на суету вокруг. Приходили и уходили ремонтники, сновали с тряпками и ведрами уборщицы. Люба носилась из помещения в помещение как угорелая, пытаясь всюду успеть.

– За мной, – скомандовал Николай, пнув младшего братца носком ботинка.

Леха и Игорь открыли глаза, но не сразу смогли понять, где находятся. Постепенно память вернулась, а влетевшая в помещение Любушка окончательно вернула к реальности.

– Я за это платить не буду! – накинулась она на Николая, ткнув пальцем в сломанную машинку.

– Любушка, солнце, не кипятись. – Николай приобнял женщину за плечи.

– Не мацай, – одним движением она скинула его руку, – начальству все как было расскажу!

– Не надо, – глаза Николая покраснели, – я тебе до копейки отдам.

– Как же! Дождешься. Из моей зарплаты вычтут, и поминай как звали.

– Скажешь, сколько вычтут, я все верну. Пока вот, возьми. – Он вынул из кармана оранжевую купюру и сунул ее в пухлую Любину ладошку.

Женщина тут же присмирела. Даже потянулась к нему всем телом, но Николай сделал вид, что не заметил ее порыва, и отступил. Дождался, когда пацаны поднимутся с пола, и увел их за собой.

Они поднялись вверх на несколько этажей, и Николай осторожно, чтобы не шуметь, открыл дверь в комнату с тремя двухъярусными кроватями. Помещение оказалось узким как пенал, с одним крошечным окошком, которое выходило во двор. В детдомовской комнате места было намного больше, да и жили в ней всего четверо парней. Здесь же четверо мужиков уже храпели на двух кроватях, и третья двухэтажная койка оставалась пустой.

– Вот эта наша с Василием, – Николай ткнул в свободную кровать, – ложитесь.

– Ты мне говорил, вы в квартире живете, – пробурчал Леха.

– Держи карман шире.

– А как же тогда? – скуксился Леха. – Где мы-то с Игорем будем?

– Это ты сам думай. Вас сюда никто не звал.

– Блин! Вы че, вы меня обманули!