Чужие и народ. История русских от Рюрика до Путина

Однажды Панин и графиня Брюс порекомендовали красавца Потемкина. После ночи любви Екатерина произвела Потемкина в генерал-лейтенанты, подарила ему великолепный дворец и миллион рублей на обустройство. Вот так за одну ночь делались постельные карьеры при Екатерине».

Блестящую характеристику эпохи Екатерины II дал великий русский национальный поэт Александр Пушкин («Заметки по русской истории XVIII века»):

«Со временем история оценит влияние ее [Екатерины] царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве.

…Мы видели, каким образом Екатерина унизила дух дворянства. В этом деле ревностно помогали ей любимцы. Стоит напомнить о пощечинах, щедро ими раздаваемых нашим князьям и боярам, о славной расписке Потемкина, хранимой доныне в одном из присутственных мест государства: Потемкин послал однажды адъютанта взять из казенного места 100 000 рублей. Чиновники не осмелились отпустить эту сумму без письменного вида. Потемкин на другой стороне их отношения своеручно приписал: «Дать, е… м…».

Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала. Одобренные таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдаленные родственники временщика с жадностию пользовались кратким его царствованием. Отселе произошли сии огромные имения вовсе неизвестных фамилий и совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе народа. От канцлера до последнего протоколиста все крало и все было продажно. Таким образом, развратная государыня развратила и свое государство». [Конец цитаты].

* * *

…Мы прогуливались с Еленой по набережной реки Москвы возле странного бронзового колосса – памятника Петру I. Я спросил, почему русский царь одет в короткие штаны-буфы, чулки и камзол? К тому же корабль, у штурвала которого стоит Петр, имеет очертания старинной каравеллы.

– А это не Петр, – ответила Елена, – это памятник Колумбу.

– Колумбу?! – удивился я. – Но голова у него Петра.

– Верно, голова Пера, но памятник Колумбу, – с улыбкой кивнула Елена. – Его автор Зураб Церетели, он изготовил эту статую к 500-летию открытия европейцами Американского континента, но никто не захотел устанавливать бронзового монстра у себя в стране. Церетели безуспешно предлагал купить это чудо скульптурной мысли Соединенным Штатам, Испании и странам Латинской Америки, однако все отказались. Тогда в голову Церетели пришла дерзкая мысль: заменить голову Колумба на голову Петра I и предложить эту скульптуру Москве «в ознаменование 300-летия российского флота». Юрий Лужков, в то время мэр Москвы и большой друг Церетели, приказал возвести памятник здесь, где мы его видим.

Я невольно рассмеялся:

– Уникальный случай! Но какое издевательство над Петром I, ведь он у вас считается одним из самых великих деятелей русской истории!

– Может быть, он получил по заслугам, – заметила Елена. – Вы приводили слова Пушкина о Екатерине, а знаете, как он отозвался о деяниях Петра? «Россия вошла в Европу, как спущенный на воду корабль, при стуке топора и при громе пушек…» – эту первую часть пушкинской фразы приводят у нас во всех учебниках истории, но она имела продолжение, читаю по памяти: «…Однако Россия явилась Европе не как равная среди равных, но окровавленная, с искаженным от ужаса лицом».

Сколько людей погубил этот царь, – недаром в народе его принимали за исчадье ада, за антихриста!

Так, может быть, в этом и есть историческая справедливость, что теперь в память о нем воздвигнут этот комичный уродец в коротких штанишках? Маркс писал, что последний фазис каждой исторической эпохи – комедия; человечество весело расстается со своим прошлым. Возможно, если бы мы и к другим монструозным типам нашей истории относились в таком духе, нам было бы легче жить?..

Если говорить серьезно, – продолжала она, – я бы отметила еще две характерные черты петровского времени, оказавшие сильное влияние на будущее России: полное подчинение церкви государству и чудовищную коррупцию, разъедающую государственный механизм.

Как потомок православных царей, воспитанный в православной вере, Петр жестоко карал за отступление от нее и личным примером показывал благочестие: принимал участие в обрядах, служил на клиросе и даже пел вместе с церковным хором. Как деспот он лишил церковь самостоятельности, уничтожил патриаршество; он сделал церковь одним из государственных учреждений. Чего стоит указ Петра от 1722 года об обязанности священников докладывать светским властям о сведениях, полученных от прихожан на исповеди! В этом указе говорилось, что разглашение тайны исповеди «не есть грех, но полезное злодейству пресечение», потому что «от такого необъявления многие происходят вредные действа». Стало быть, духовник должен донести о злодействе «без всякого прикрывательства и сомнения тотчас, кому надлежит», а тем следует немедля арестовать злодея, на которого показал духовник, и расспрашивать далее в Преображенском приказе.