Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина

Обычно все отмечают, что советская власть раскрыла творческие способности народа и дала толчок многим людям нашей Родины, отличившимся в жизни своими творческими достижениями. Так-то это так, однако нужно сказать, что власть — это хорошо, но главное — это сам творец, и без личных упорства и способностей тебе никакая власть не поможет. Зверев был интересен тем, что жизнь не давала ему заниматься тем, что он хотел делать, однако, что бы он не делал, он всегда стремился усовершенствовать работу и делать ее максимально хорошо.

Вот он, ровесник века и сын ткача, парнишкой в пятилетней школе отвечает попу урок по закону Божьему и на ходу совершенствует Ветхий Завет, к примеру кормит евреев в пустыне не только манной небесной, но и пшенной кашей. Поп прислушивается и наказывает его за это творчество, но все же по окончании школы рекомендует именно его в духовную семинарию, от которой Арсений категорически отказывается, не желая становиться жеребячьей породой. Паренька в 12 лет принимают на ткацкую фабрику, он начинает зарабатывать примерно 9 рублей в месяц, но учится у искусного рабочего и через год зарабатывает уже 18 рублей — столько же, сколько и его отец, проработавший на этой фабрике всю жизнь и довольно грамотный человек, а в 14 лет Арсений уже один из лучших специалистов фабрики, и хозяин платит ему 36 рублей.

И так у Зверева было всю жизнь. Пошел добровольцем в Красную армию, стал командиром кавалерийского взвода, за 4 года боев с бандами получил ранение и орден. Поскольку вступил в партию, то, демобилизовавшись, не имел никакой свободы — его направляли работать туда, куда партии было надо, а надо было работать финансистом. Работает хорошо, пытается уйти — не дают, повышают в должности. Наконец, отучившись, ушел на партийную работу, она ему нравилась широчайшим простором для творчества. Но вызывают в Кремль, и там его Сталин и члены политбюро с час уговаривают вернуться к финансам и стать председателем Государственного банка СССР. Сумел отказаться, а через год, уже не упрашивая, назначают министром финансов.

Я дам несколько разных по размеру отрывков, чтобы отметить несколько примечательных моментов работы государственных деятелей той эпохи.

Ну вот, к примеру, сегодня у нас продолжается ожесточенная борьба с коррупцией, которая невольно вызывает презрительную улыбку. А ведь и тогда, сразу после революции коррупция была ужасная, поскольку большевикам достался царский государственный аппарат, для которого коррупция была естественной нормой жизни. Брали взятки везде — и в ЧК, в которую поначалу набились интеллигенция и дворянство, и прокуроры, и всяк, власть имеющий. Но тут ведь дело такое, если государственные деятели — сами воры, то как ты коррупцию победишь? Ведь и эти деятели с этой коррупции свою алчность удовлетворяют. Они что — будут рубить сук, на котором сидят? Поэтому у нас сегодня не борьба с коррупцией, а борьба с теми, кто не носит начальству.

А тогда начальство не брало и кампании по борьбе с коррупцией не объявляло, а так просто с ней боролось — походя.

«…О чем еще можно было рассуждать? И вот я опять еду в Клин, обдумывая по пути все, что мне рассказали о положении в местном финотделе. Еще в начале 1925 года в Клину состоялось расследование, обнаружившее, что бывший заведующий, разложившийся тип, начал пьянствовать и гулять — сначала на деньги нэпманов, а потом запустил лапу и в государственные. Он втянул в эту грязь председателя исполкома и заведующего земельным отделом, разбазарив 40 тысяч рублей. История с растратой казенных средств выплыла наружу. Крестьяне стали говорить, что не будут платить налогов, так как не желают работать на растратчиков. В результате гласного судебного процесса первый виновник был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян, а остальных осудили на длительные сроки тюремного заключения. Людям показали, что советская власть не потерпит попрания государственных и народных интересов. Но теперь следовало наладить заново делопроизводство в уфо и укрепить ряды его сотрудников надежными кадрами…»

Сегодня, так сказать, «государственные деятели» и «грамотные экономисты» полностью уничтожили промышленность Москвы, а вот как оно было тогда: