Чужие игры

Но, кажется, Ежов решил окончательно довести ее.

– Еще чуть-чуть, я, это… – Он потер лоб. – У меня тут заказ хороший наклюнулся.

Он подошел к Толстому, и они еще минут двадцать обсуждали какие-то фигурки, которые Кольке, видите ли, необходимо было налить, обработать и покрасить. Потом Толстый отсчитал деньги, отдал Ежову. Наконец они вышли на улицу.

Юля молчала. Она не считала возможным разговаривать с Колей после всего того, что он устроил. Зато Толстый болтал даже не за двоих, а за троих. Юля только успевала отслеживать темы. Толстый включился как радио и выключился, когда настало время прощаться. Диапазон его трескотни был широк: от последней битвы до новейших музыкальных хитов. Вообще у Юли создалось впечатление, будто у Толстого половина города в друзьях-приятелях, а с остальными он просто знаком. По ходу дела выяснилось, что Толстого звали Олегом.

У Юли на душе немножко полегчало. Конечно, она не отказалась от идеи высказать Ежову свои претензии, но гораздо благосклоннее отнеслась к Колиной компании.

– Ты не слышала, как к нам менты завалили? – вдруг спросил Олег.

Юля покачала головой.

– Это было нечто! – Толстый воодушевился. – Сидим себе играем, и вдруг врываются маски-шоу. Всем на пол, руки за голову. И тут мы дали хита. Димыч одного положил, другого, третьего, пока не оказалось, что их главный – его братан. Тут, конечно, простите-извините, хаотичное братание и глухая пьянка.

– И часто к вам милиция заглядывает? – Ситуация Юле показалась знакомой.

– Да первый раз. Навел кто-то: дескать, наркоши здесь.

Юлины брови сами собой поползли вверх. Ничего себе! Она же видела кассету: ни драки, ни попойки, ни братания.

Девушка покосилась на Колю. Тот только головой крутил: мол, не любо, не слушай, а врать не мешай.

– Ну как тебе? – беспечно поинтересовался Ежов, когда они остались вдвоем.

И тут Юлю прорвало не хуже Толстого. Она отпускала ядовитые замечания, рассказывала о собственных ощущениях, интересовалась, помнит ли Коля ее имя, и т. д. и т.п.

Ежов и рта не мог раскрыть. Несколько раз он порывался вставить хоть слово, но не тут-то было. Юля не желала прерывать свой монолог. Лишь выпустив пар, она остановилась передохнуть.

Ежов стоял перед ней, виновато понурив голову.

– Беда, – только и вымолвил он. – Я думал, тебе, это, понравилось.

– Конечно, понравилось. Я пять часов тупо сидела на одном месте, пока вы развлекались. – Впрочем, теперь она говорила менее энергично: – Ты когда-нибудь в лифте застревал? Ощущения такие же.

Всю дорогу до дому Юля всеми возможными способами уговаривала Ежова бросить эту фигню. Но в ответ он лишь отрицательно качал головой и невразумительно мычал. Наконец у самого ее дома он не выдержал.

– Как ты понять не хочешь? – Коля остановился и в упор поглядел на девушку. – Мне там очень хорошо, мне там интересно.

– Значит, со мной тебе плохо и неинтересно? – Юля почувствовала, как внутри снова нарастает злость.

– Нет, с тобой мне очень хорошо, очень-очень. Но пойми ты, это другое.

Девушка лишь презрительно фыркнула:

– Ладно, до завтра.

Совершенно убитый и понурый, Ежов поплелся прочь. Как не похож он был на того Колю, который сегодня что-то чертил у Кахобера на уроке, который двигал своих дурацких солдатиков, скакал и прыгал вокруг стола. Тогда глаза его горели, плечи распрямлялись, и он становился даже выше ростом. Теперь он как-то весь сгорбился, сдулся, будто проколотый воздушный шарик.

Юле вдруг стало ужасно жалко его. То, что еще минуту назад казалось ей таким правильным и важным, теперь потеряло смысл. Сейчас имело значение только одно: именно она, Юля, сделала его таким несчастным, обидела его.

– Коля, погоди!

Он остановился и, еще сильнее съежившись, медленно, нехотя, поплелся обратно.

– Прости меня, пожалуйста! Все это мои идиотизмы. – Она всхлипнула. – Прости, я больше не буду тебя мучить.

И Коля, тот самый Коля, которого она так хорошо знала и любила, грустно улыбнулся и обнял ее, как тогда на балконе. Они просто стояли, тесно прижавшись друг к другу, и молчали.

11