Чужие игры

– Кстати, по поводу нависания, – начал бородатый Леша. – Как-то в молодости работал я киоскером, газетки продавал, журналы. А был я уже тогда немаленький. Сижу себе в будке, книжку читаю. И вдруг мужик. Увидел он у меня на витрине наклейки в виде денег и давай орать: «Продаете тут всякую дрянь, чтобы бабок обсчитывать. Вас таких вешать надо!» Окошко у меня в будке открыто на треть. Снаружи и не разглядишь, кто внутри. Я не поленился, книжечку отложил, окно открыл, до пояса высунулся и над ним навис. «Ну, – говорю, – кого ты вешать собрался?» Мужик обалдел, он-то думал, там бабушка беззащитная. Стоит, рот открыл и на плечи мои смотрит. Потом к-а-а-к ломанется. Больше почему-то не заходил.

Юля представила себе, как этот Леша может нависнуть, и ей стало смешно.

В итоге все было классно. Парень еще несколько раз пытался вернуться, конечно, не один, а в сопровождении друзей. Но едва Димыч и Леша начинали подниматься из-за стола, как атакующие мгновенно отступали.

Юля не могла не признать: в обычной жизни новые Колины приятели оказались нормальными людьми, рядом с ними так спокойно. Когда они говорили не о солдатиках и не о войнах, ей становилось интересно. Они были неглупые и немало повидавшие. И все же для нее они так и остались чужими.

13

– Дорогой мой девятый «Б», – начал классный час Кахобер. – Я все понимаю: весеннее слабоумие вступило в свои права.

Ребята захихикали.

– Но давайте, – продолжил он, когда смех стих, – давайте сделаем последнее усилие. Останетесь вы в десятом или уйдете еще куда-то, все равно нужен последний и решительный бой.

– У-у-у-у… – пошел по классу недовольный гул.

– Нет, так не пойдет. – Кахобер покачал головой. – Мычать мы не будем, а будем думать. Вот послушайте, какова ситуация с оценками и перспективами попасть в десятый класс. – Он назвал имена тех, кто сможет остаться, и тех, кому лучше уйти. Потом еще немножко поагитировал взяться за ум и объявил: – И последнее. Пора решать с выпускным. Конечно, девятый класс – это не одиннадцатый, но какое-то празднество устроить надо. Ваши родители предлагают снять кафе. Но я думаю, что просто поесть-попить и подергаться, будет не очень интересно. Давайте пойдем в поход дня на два, с ночевкой. Там, вдали от посторонних глаз, можно устроить настоящий праздник.

– Лучше совместить, – предложила Лиза Кукушкина. – Сначала кафе, потом поход.

– Вариант, – кивнул Кахобер. – Подумайте, время еще есть, и через недельку мы к этому вернемся. Всем спасибо, все свободны.

Выходя из кабинета, Юля остановила Ежова:

– Я к тебе сегодня в гости приду. Ты не против?

– Да что ты! Конечно, за! Только я, это, лить должен.

– Ну и лей. – Юля махнула рукой. – Кто про что, а лысый про расческу. Вот задание к курсам сделаю и приду. Готовься.

Разумеется, сделать задание по английскому было легко лишь на словах. Во-первых, Энн задала выучить кучу топиков, и это требовало времени, а во-вторых и в-главных, Юля засомневалась. Пока она разговаривала с Ежовым, пока шла домой и болтала с Мариной, пока учила топики, все было нормально. Но, едва отложив тетрадь, Юля испугалась: «А вдруг так нельзя, вдруг он подумает, что я ему навязываюсь?» Как по заказу память подкинула фразу из американского фильма: «Самое худшее в женщинах и мухах – их назойливость». Она вспомнила свои малоудачные походы в клуб и совсем сникла. «У него и так все хорошо: компания, хобби, любимая работа. Для меня не остается места. Его просто нет. – Юлю прошиб холодный пот. – А остальное из жалости».

Выводы у нее сегодня получались один ужаснее другого. «Надо спокойно и здраво проанализировать ситуацию. Сколько можно себя обманывать? Что-то незаметно было счастья, когда я ляпнула, что приду. Да какое там счастье! Наоборот, он не знал, как закосить, просто храбрости не хватило». Юля еще с полчаса анализировала таким образом ситуацию и пришла к заключению: в ближайшее время Ежов наконец сам поймет, что она для него ноль, пустое место, и лучше эту ситуацию предотвратить.

Звякнул телефон. Коля отправил эсэмэску: «Где ты? Я мороженое купил». Девушке стало неловко за свои мысли. Может быть, она частично и права, но Коля ведь ни сном ни духом. И вообще все сразу поменялось.

«Чего я парюсь? – сама себя спрашивала Юля. – Ну чего?»

«Иду!» – отправила она ответ и стала собираться.

Прямо в прихожей ее подловил Шурик. Явись он чуть пораньше, и Юля встретила бы гостя с распростертыми объятиями. Вечные шуриковские рассуждения об одиночестве и несчастной любви отлично соответствовали бы Юлиному настроению. Но сейчас она смотрела на вещи совершенно иначе. 

«Вот Ежов, – думала девушка, критически глядя на наметившуюся на макушке Шурика лысину, – никогда бы не пошел к девушке жаловаться. Да ни к кому бы он не пошел».

– Марина дома, а я убегаю, – с удовольствием выпалила она. – С ней, если хочешь, посиди.

– Я тебя провожу. Скажем так, буду следовать рядом.

– Не надо. Я к своему парню. – Юля победно на него посмотрела.

– Разве вы не расстались? – Он обиженно насупился. – Я почему-то считал…