Чужие игры

— Что воля… что неволя… все едино… — попытался я повторить крылатую фразу из фильма-сказки. — Послушайте, девушка…

— Анабель. — Тут же присела она в реверансе.

— Послушайте, девушка Анабель. — С трудом я отлепился от стенки. — Мне ваш Пердинанд и иже с ним, а также все ваши политесы по вопросу, как я буду выглядеть в свете данных событий, мягко говоря, до одного места.

— Какого? — Захлопала она ресничками.

— На которое мне сейчас крайне, подчеркиваю, крайне важно усесться! — Я деликатно потыкал пальчиком ей за спину.

— О-о-о-о! — Она залилась краской, вновь изобразила приседание, взметнув полы юбки, потеребила косу, но осталась на месте. — Вы не против, если я вас подожду?

— А есть надежда, что если я скажу «нет», вы не подождете? — Печальным взором окинул я внезапное золотоволосое чудо, особо не удивившись ее отрицательному мотанию головой. — Ну тогда лишь одна просьба, сделайте это, пожалуйста, у меня в комнате, а не под дверью туалета, идет?

— Ага! — Расплылась она в улыбке, маленьким торнадо проносясь в обратном направлении на второй этаж.

Ну а я уже вторым торнадо влетел в комнату медитаций, да так, что простынь, которую я тащил за собой, взметнулась не хуже плаща Супермена за спиной во время его эпического полета над Нью-Йорком.

— Ульрих, это ты? — послышался испуганный голос из соседней загородки.

— Ульрих — это я, — обрадовал я незримого оппонента.

— Это Майк, — просветил меня голос, после чего повисла небольшая неловкая пауза.

— Привет, Майк, — печально вздохнул я, одна надежда, что эта встреча будет последней на сегодня.

— Слушай, я все тебя вчера хотел спросить, как мы добрались до столовой? — Он прокашлялся. — Представляешь, совершенно ничего не помню, все как в тумане!

— Может, съел что-то не то? — Изобразил я саму невинность.

— Не знаю, — как-то печально произнес он. — Вообще ничего не помню. Да, кстати, слышал, сегодня будет наказание зеленых тряпочек?

— Нет, не слышал. — Задумчиво почесал я нос.

— Ну ты даешь! — развеселился незримый Попкин. — Какой-то выскочка лекаришка вчера под вечер оскорбил старосту третьего курса с огненного факультета! Ты представляешь? Жаль, тебя не было, мы вчера с ребятами старшекурсниками ходили по этажу, всячески гнобили этих зеленотряпочных.

— Зачем? — Признаюсь, был удивлен.

— Ну, как? — опешил он. — Это же правило, мы, стихийники, всегда на голову выше всех этих слабаков, вот они и должны нам еду там подносить, ну или в прачечную вещи относить. Иначе как? Девчонки еще ладно, что с них возьмешь, а вот парни задохлики, тех надо в строгости держать. Это мне «старшеки» так сказали.

— Надо же, как интересно… — произнес я, покидая уборную и минуя перегородку, пройдя в купальню. Мне вдруг подумалось, как поведет себя Попкин, когда наконец до него дойдет, что я не стихийник, а лекаришка, да притом тот самый выскочка? Парень до сих пор не видел моей мантии, а по своему скудоумию даже помыслить не может, что мальчик может не желать быть великим воителем и пострелятелем молний. Нет, возможно, будь я в реальности его погодкой, все скорей всего именно так бы и случилось, но я другой, и возможно, в этом вся загвоздка. Нет, не подумайте о семи пядях во лбу и пофыркивании вроде: плавали — знаем, просто такой склад характера, такой склад знаний за плечами. Я далек от пацифизма и признаю свои грешки и темную сторону, без которой, увы, не обходится ни одно живое существо, но меж тем стараюсь уловить гармонию в себе, не заставлять себя делать отвратное своей натуре, то бишь не насиловать себя. Правда, это не всегда получается, так уж устроена жизнь, мы порой не властны над обстоятельствами, однако и напрямую, пардон за мой франсе, дрочить судьбу и свои нервы не хочу. Кто может сказать, положа руку на сердце, что находится там и в том времени, где бы хотел быть? Кто может сказать, что занимается любимым делом?

— Слушай, может, вместе пойдем на дуэльную площадку? — За моей спиной нарисовался Майк, проходя к деревянным тазикам и начиная обильно плескать водой себе в лицо.

Купальня напоминала каменный грот, где из стены била струя воды, по каналу исчезая где-то ниже в дренаже, а общим дополнением служили деревянные бадьи и тазики, в которые надлежало порционно зачерпывать водичку.

Негусто. Нет, конечно, для окружающей действительности это, наверно, передовые технологии, однако же мой Лисий куда как милее в этом плане.

— Мы еще не решили. — Улыбнулся я, вспомнив про белокурый подарок, поджидающий меня в комнате, и тоже начиная плескаться в одном из тазов.

— Мы? — Парень с подозрением огляделся по сторонам.

— Ну да. — Я с блаженством погрузил голову прямо в отводной канал, чувствуя холод и свежесть бегущей воды, а также как течение шевелит мои волосы.

— А с кем ты пойдешь? — спросил он, дождавшись, когда я вынырну.

— Ее зовут Анабель. — Не сбавляя оборотов, я зачерпнул воды, обливая ею тело.