Чужие-III (Наш мир - тюрьма)

Одновременно в столовой обедало двенадцать человек - вся смена. Даже сейчас они не стремились разместиться друг возле друга - каждый сидел за отдельным столиком. Горстка людей рассредоточилась по обширному помещению, из-за чего оно казалось еще больше. Столовая, как и морг, сооружалась из расчета максимальной заполняемости тюрьмы.

За обедом и так почти не разговаривали, а когда на пороге появилась Рипли, над столиками повисла мертвая тишина.

Рипли обвела столовую взглядом. Потом она направилась к окошку для выдачи пищи, как бы не обращая внимания на то, что творится вокруг.

Она слышала, как клокочет слюна в глотке ближайшего из заключенных (уже пожилой костистый мужчина с резко выступающими скулами): он поперхнулся, но сдерживал кашель, не решаясь нарушить всеобщее молчание. Его сосед просто замер, согнувшись над столом и пожирая взглядом женскую фигуру. Третий, самый молодой с виду, вдруг истово перекрестился, но крест помимо его воли вышел "тюремный": последним движением он далеко не благочинно провел рукой от плеча к плечу, будто чиркнул себя поперек горла большим пальцем. Так клянутся уголовники "на зарез".

Рипли подумала, что сейчас в столовой наверняка должны находиться и те, чьи голоса она слышала сквозь стенку душевой кабины. Кто же из них? Быть может, именно тот, кто крестится, говорил о ее особом предначертании? А скуластый выдвигал версию о сосуде греха? Кто знает... Возможно, и наоборот. Ведь ей неизвестны характеры. Впрочем, по крайней мере об одном из них она кое-что знает...

И именно к нему Рипли и подсела за столик, взяв свою порцию. К тому, кого знала.

К Дилону.

Дилон тоже сперва не сумел совладать с собой: при виде женщины он явственно вздрогнул. Однако почти тут же обуздал свои чувства.

Чтобы облегчить ему возможность контакта, Рипли заговорила с ним первой:

- Я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы сказали на похоронах... на кремации. - Она немного помедлила. - Мои товарищи оценили бы это, если бы только могли слышать. Во всяком случае, в последний путь их сопровождали не сухие казенные фразы.

Дилон поднес к губам стакан, отпил, снова поставил на столик.

Пальцы у него дрожали.

- Не знаю, что тебе обо мне известно, но явно не истина, - сказал он резко, но спокойно. - Я - убийца. И вдобавок насильник женщин. Как тебе это понравится?

- Жаль. - Рипли пожала плечами.

- Что?

- Жаль. Потому что из-за этого вы, должно быть, очень неуверенно чувствуете себя в моем присутствии.

Похоже, она сделала удачный ход. Некоторое время Дилон молчал, но когда заговорил, голос его был неожиданно мягок.

- Сестра, - сказал он, - у тебя есть Вера?

Рипли внимательно посмотрела на него:

- Наверное, есть немного. - Она все-таки сохраняла осторожность.

- А у нас много Веры. Так много, что и на тебя хватит, если ты пожелаешь вступить в наш круг.

Дилон снова говорил звучным, хорошо поставленным голосом, и Рипли поняла, что она вновь слышит проповедь. Интересно, искренен ли он в стремлении обратить ее, или просто "играет роль" перед своей паствой?

- Правда? А я было подумала, что женщины не могут вступать в ваше братство.

- Отныне - могут! - Дилон обвел взглядом окружающих, словно ожидая, что кто-то посмеет возразить. - Просто раньше не было такого прецедента, но лишь потому, что не было женщин. А сами мы ни для кого не делаем исключений. Мы ко всем относимся терпимо. Даже к тем, к кому нельзя терпимо относиться.

- Спасибо! - с неожиданной горечью ответила Рипли.

- Нет, это просто наш принцип, - Дилон поспешил сгладить впечатление от своей последней фразы. - Это не касается лично тебя... или еще кого-нибудь. - Он снова обвел взглядом тех, кто прислушивался к их разговору. - Видишь ли, сестра, с твоим прибытием у нас возникнут дополнительные проблемы. Но мы уже готовы смириться с ними, не возлагая на тебя вину. Не так ли, братья?! - вдруг рявкнул он почище Эндрюса.

- Так... так... - ответили ему со всех сторон.

Рипли ничего не могла понять:

- Вину?

- Да, сестра, - продолжал Дилон по-прежнему звучно и одновременно мягко. - Ты должна понять, что до тебя у нас здесь была хорошая жизнь... Очень хорошая.

Нет, он явно был искренен, а не играл роль "доброго пастыря". Но смысл его слов опять ускользал от Рипли.

- Хорошая жизнь... - медленно повторила она.

Дилон улыбнулся.

- Не было искушений, - просто сказал он.

И, опустившись на стул, вновь поднес к губам стакан с эрзац-кофе.

11

Клеменс демонстративно указал на аптечку, но Рипли покачала головой:

- Спасибо, не нужно. Я уже принимала лекарство.

Врач не поверил ей, так как лекарство содержало изрядную дозу снотворного. Это было сделано по прямому приказу директора: он, конечно, не надеялся все время до прибытия спасателей продержать свою незваную гостью в состоянии полудремы, но всерьез рассчитывал таким образом сбавить ее активность. Клеменсу, естественно, не нравилось это распоряжение, поэтому он особо и не настаивал.

Рипли опустилась на край койки.

- Вы лучше расскажите мне о Вере, - попросила она.

Врач перевел взгляд на вход в госпитальный отсек. Да, дверь закрыта.