Чужие камни Ноккельбора

Непохожим был новый альв на остальных. В наряде его не было ничего вычурного. Другие воины все щеголями вырядились – комзолы коричневые да зеленые, на солнце отливающиеся. А этот – по-простому одет. Серый дорожный плащ, под которым виднелась перевязь с мечом в простых ножнах. Такое же, как и у остальных, юное восковое лицо; аккуратно уложенные за острые уши снежные волосы и прозрачные глаза. Весь он был какой-то бледный и тусклый, словно окно запотевшее. Каменноликие, что привели Векшу на холм, вскочили на ноги и почтительно поклонились Белому, стараясь не встречаться с ним глазами. «Главный их, поди, – подумал толстяк. – Ишь как перед ним стелятся».

Альвы неспешно приблизились к притихшему под деревом мальчику. Вояка со шрамом учтиво обратился к Белому, пристально вглядываясь в непроницаемое лицо. Губы его медленно шевелились. Главный каменноликий особо и не слушал своего спутника: посмотрел мельком на Векшу и тихо пробурчал нечленораздельное на своем. Затем он подошел к мальчику. Сопровождающих словно ветром унесло. Они спустились к подножию холма и выжидательно застыли. Не по себе стало Векше от таких приготовлений. И тогда он решился.

– Господин, – сказал он. – Господин, отпустите сироту. Пожалейте.

– Замолчи, – по-человечьи ответил нелюдь, строго приложив палец к узким своим губам. Затем приподнял пальцами векшины веки и что-то задумчиво прошептал себе под нос. Векша осекся и умолк. Он вспомнил, как дядька его Вторак отбирал козленка к праздничному ужину. Тот тоже – осматривал, выбирал, а потом – чик! – ножом по козлячьей шее. И нет козлика… «Неужто они сожрать меня хотят?» – в страхе подумал мальчик.

Тем временем, Белый жестом подозвал своих спутников. Он остался доволен осмотром и что-то долго и монотонно объяснял Вояке, который, чуть склонив голову, внимал ему и кивал. Неподвижные черты альвов ничего не выражали. Ни чувства, ни жизни в этих восковых лицах не было – пустота одна. «Словно, у мертвяков рожи» – подумал Векша. С каждым мгновением тревога его усиливалась. Он всем нутром ощущал, что идет подготовка к чему-то важному и страшному.

Солнце скрылось. Векша посмотрел на небо и увидел зависшую над холмом большую грозовую тучу. В лесу воцарилась тишина; даже саранча смолкла в траве. Векша тоскливо подумал, что дождик – это хорошо. Под дождиком яблоки сладкие будут расти. В деревне его, в Лукичах с весны все деревья в цвету стояли, и рядовичи много яблок ждали. Теперь собрать их некому будет.

Миланица… Чувствуя разливающуюся тупую боль в груди, подросток подумал, что после псов и хоронить теперь нечего. Ласковая и добрая сестра сгинула так люто, что и в сказках не описать. «Сестричка, – подумал Векша. – Бедная моя. Прости, что не помог. Ты же знаешь, какой я непутевый. Жди меня, я скоро приду. Пусть только это будет не больно». И Векша тихо заплакал.

Старший каменноликий долго совещался с Воякой и остальными альвами, поглаживая гладкий, лишенный растительности подбородок. В этот момент он был похож на человека – сосредоточенного и задумавшегося. Отвлекшийся на свои горестные мысли, Векша не сразу заметил, что снежноволосый принял из рук подчиненных веревку, за которую, словно пса, тащил он плененного в мешке. А затем деловито и быстро сдернул мешковину. Векша подался вперед в надежде увидеть кого-нибудь из родных. Однако мешок скрывал нечто иное.

Ох, ты ж! Векша зажал рот обеими руками, чтобы не завопить дурниной. Зрачки его расширились, а дыхание участилось. Белый уставился на мальчика своими неживыми глазами и, неспеша развязывая руки тому, кого скрывала прежде мешковина, коротко скомандовал:

– Беги.

Векшу и уговаривать не пришлось. Он вскочил зайцем, словно не был грузным и неповоротливым, и рванул с холма так, что только пятки замелькали. Припустил прямо через ельник, ломая молодые деревца и топча ровный слой мха, наросшего между ними. Он не чувствовал, как колючие хвойные лапы царапают кожу и рвут лохмотья. Кровь била в нем, подобно бурному речному потоку. Векше на секунду показалось, что еще немного, и он взлетит. Однако вспомнив того, кого увидал мгновения назад, мальчик припустил еще быстрее, молча и стремительно раздвигая локтями злые ветки.

Скатившись с холма кубарем, подскользнувшись на скользком склоне, чудом при этом не упав, Векша, постанывая от ужаса и напряжения, нырнул в чащу. Перепрыгнув через поваленный ствол, он увидел широкий просвет между деревьями. Рванул к нему, размахивая руками, будто пытаясь этим ускорить свой бег.

Векша остановился лишь тогда, когда почуял, что горло его наполнилось слизью и кровью. Казалось, что бежал он вечность. Однако подросток нашел в себе силы и двинулся дальше резвым шагом, ловя воздух ртом и лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках убежища.