Чужие крылья-3

- Не сдох, савецкий, - женщина плюнула в него кровью, но не попала. - Шо ж ты теперь хочешь? - она вдруг ухватила стоящий у стены дрючок, размахнулась. Ударить Виктор ей не дал, снова сбил с ног оплеухой. Люда покатилась по земле, пачкаясь в пыли, попыталась встать, но руки не удержали, и она ткнулась лицом в пыль. Платок сбился с ее головы, обнажив темные, давно не мытые волосы, Она снова сделала безрезультатную попытку встать и горько рыдая скорчилась в пыли.

- Вить ты чего это? - В дверях, показался Палыч. На руках у него сидел карапуз лет двух-трех, за штанину техника держался другой, постарше, лет пяти-шести, чумазый, в замызганной рубашке до колен.

Увидев картину во дворе, меньший карапуз поднял ор, больший кинулся на Виктора.

- Не тронь тетьку, уйди, уйди хад.

Маленькое, тщедушное тельце врезалось Саблину в ногу, бессильно осело в пыль и кинулось к распростертой Людке.

- Теть Люд, шо з вами, теть Людь взтавайте...

Она пыталась подняться, но сил не было. Кровь и слезы на ее лице запорошились пылью, одеждатоже. Людка сейчас сильно напоминала грязную кучу тряпья. Дите вцепилось ей в одежду и из глаз его лились буквально ручьи. Виктор смотрел на все это с ужасом. В душе всколыхнулось что-то давным-давно забытое, но оттого не менее горькое и страшное.

- Вить, да ты чего творишь, паскудник? - Палыч пошел вдруг пятнами. - За что ты ее так?

- Это она меня немцам сдала, - убежденность в своей правоте почему-то поуменьшилась.

Палыч задумался, закряхтел. Ребенок у него на руках заходился ором, и он его отпустил. Оба карапуза сразу же прилипли к распростертой Людке.

- Тогда... не знаю, - задумчиво сказал он. - Но бить, точно не стоит. Напиши куда следует, пусть посидит лет несколько, подумает. Детей в детдом сдадут, не пропадут они...

Людка при этих словах завыла. Вставать она уже не пыталась...

- Дети твои? - рявкнул Виктор. - Отвечай паскуда! - Он чувствовал себя неловко. Желание осуществить справедливое возмездие стало почему-то казаться неправильным.

- Подобрала, - обреченно ответила она, - родители их померли. А своих Бог не дал...

- У Виктора внутри все бушевало. Нужно было пристрелить или сдать в органы эту тварь, но что-то внутри не давало, сопротивлялось. Может, воспоминания о детдоме? Он не знал.

- Пойдем, Палыч!

- Чего? - техник оторопел. - Куда? А эту?

- Пойдем! - Виктор подпустил в голос металла. - С этой без нас разберутся. Пойдем...

Самолет нашелся вскоре. Пока технари разгружали навьюченный стремянкой и запчастями мотоцикл, Виктор прикидывал, как будет отсюда взлетать, Камошня, как назло, умудрился посреди бескрайней степи, найти самую маленькую и неровную площадку. Потом, уточнив, время окончания техниками работы, поехал охотиться. Хотелось поскорее отвлечься, забыть неприятную встречу...

Перспективы радовали. Зайцев оказалось так много, что задайся он целью, то легко бы набил ими пол люльки. Спасло поголовье ушастых от сокращения только отсутствие патронов, их было всего полтора десятка, да и заряжены были мелочью - семеркой. В противовес зайцам совершенно исчез фазан и это удивляло - в будущем это был едва ли не основной объект охоты, а тут за все время, он ни разу не слышал ни единого петушиного крика. Вяхирей Виктор видел всего двух, зато перепела оказалось хоть отбавляй. Найдя просяное поле, он менее чем за полчаса настрелял дюжину тушек, спалив все имевшиеся патроны. Потом закинул ружье за спину и просто бродил по полю, наслаждаясь окружающим спокойствием...

На обратном пути сделал небольшого крюка, решив заскочить в Матвеев-Курган. Прижавшийся к Миусу поселок выглядел ужасно, представляя собой по сути сплошную развалину. Полуторалетнее пребывание на линии фронта стерло его с лица земли, оставив только разваленные стены, черные печные трубы да зловонную гарь пепелищ. Но среди этих руин, закопченных и изукрашенных отметинами осколков, кипела жизнь. С окраины доносился стук топоров, в огородах копошились люди, пахло печным дымом. Он долго ездил по этому лабиринту бывших улиц, пока, наконец, не отыскал двор приютившей его когда-то женщины.

Найти было непросто - от дома остались три стены да неглубокая яма на месте погреба. Палисадник зарос травой, и было понятно, что здесь уже давно никто не живет. Он проехал по улице, увидев, что в одном из дворов двое ребятишек вяжут камыш, остановился. На треск мотоцикла зашлась лаем мохнатая мелкая собачонка, дети, бросили свою работу, с любопытством разглядывая нежданного визитера. На шум, из расположенного за домом сарайчика, вышла закутанная в тряпки изможденная женщина, увидев Виктора, заспешила к нему

- У менэ размещать негде, - сходу запричитала она, - сама с детьми в сарае бедую...

- Да я не на постой, - открестился Саблин. - Я так. У вас соседи были, через два дома. Женщина, Маруся, с детьми. Что с ними стало?

Она остановилась, подслеповато щурясь, оглядела Виктора и недоверчиво покачала головой.

- Маруська там жила, Шаповалиха. Только они вже уихалы. А вам она зачем?