Чужие крылья-3

— Надоело все, — буркнул он, наконец. — Тебе легче, ты в светлое будущее веришь. А я… надоело… — он надолго замолчал.

На дороге появилось пыльное облако, послышался топот сапог, и показалась воинская колонна. Видимо обитатели близ расположенного лагеря возвращались с учений: все красноармейцы были с оружием и в походной амуниции. Саблин с Литвиновым молча наблюдали за ползущей в каком-то десятке метров человеческой гусеницей. Бойцов было много, они шли и шли, равнодушно поглядывая на Саблина с Литвиновым. Виктор начал закипать.

— Хоть бы одна б…ь, — закричал он, — могилу поправила. Каждый день тут ходите.

Красноармейцы удивленно на него косились, но ничего не отвечали. Колонна невозмутимо пылила мимо.

— Вы так же лежать будете, — добавил он в неуемном бешенстве. — По воронкам, б…ь.

Колонна прошла, а Виктора все еще трясло.

— Всем все похрен, — хрипел он Литвинову. — Никому дела нет. Ведь у самой дороги, не могли не видеть. Одного бойца послать, чтобы поправил, тут работы на пару часов. Не доходит сейчас, все некогда! Потом удивляться начнем, когда внуки станут орденами торговать…

— Что? — удивленно заморгал Сашка. — Какими орденами?

— Советскими, — Виктор понял, что наговорил лишнего, но остановится не смог. — Боевыми.

— Ты ерунды не говори, — убежденно ответил Литвинов. — Невозможно такое. А вот с могилами безобразие, конечно. Надо рапорт написать, показать все…

— Херня это все, — Виктор обреченно махнул рукой. — Рапорты, срапорты, ордена…бесполезная херня.

— С тобой все в порядке? — Сашка выглядел ошарашенным. — Что-то из тебя прямо злоба прет. Может, к Синицыну сходишь?

— Полетели домой, — Виктор тяжело поднялся. — Ты не обращай внимания, это у меня пройдет. Устал сильно. Отлежусь, отосплюсь и пройдет.

Литвинов недоверчиво покачал головой и принялся собирать инструменты. К этому разговору они больше не возвращались.

На четвертый день безделья что-то наконец забрезжило. Шубин вернулся от начальства злобный: зачем-то наорал на дежурного, поговорив по телефону с дивизией, грохнул трубкой об аппарат так, что треск, должно быть, слышали даже на улице. Полковые сплетники замерли в ожидании…

До этого слухи ходили самые разные. Кто-то говорил, что полк теперь переведут на Дальний Восток. Почему именно на Дальний Восток, а главное зачем, никто не знал, но болтали. Куда больше говорили, что никто никого переводить не будет, а вот переучить на новую матчасть, это запросто. В качестве матчасти указывались американские истребители "Аэрокобра". Эта версия считалась самой вероятной и в ее пользу приводили девятый гвардейский полк, который две недели назад на этом же аэродроме переучился на "Аэрокобры". А еще в качестве железобетонного доказательства приводили в пример кожаную куртку Иванова. Куртка была заокеанская, коричневая, теплая и очень модная. Знающие люди при виде ее только восторженно цокали языками и соглашались что да, теперь только "Аэрокобра". Один только Тарасов, ведомый Гаджиева, всем рассказывал, что переучивать будут на ЛаГГи. Что он узнал (по большому секрету), что завод, делавший "Яки" , разбомбили, а "кобр" на всех не хватит, а значит только ЛаГГи. И ЛаГГов этих уже много-много и соседняя армия на них уже вся летает…

Но Тарасову не верили. Во-первых он уже приобрел сомнительный статус полкового выдумщика и враля, а во-вторых про "ЛаГГи" ходили нелицеприятные слухи, поэтому пересаживаться на тяжелый деревянный истребитель никто не хотел.

Такие слухи и спекуляции лихорадили полк добрых три дня. Пока, наконец, злобный Шубин не вернулся от начальства и не собрал совещание…

— Приперся, тута, — приветствовал он, пришедшего последним Виктора. — Ну, садись, — командир обвел взглядом собравшихся в тесном кабинете командиров эскадрилий и начальников служб и хмуро буркнул:

— У меня новость, тута. А для Саблина – две.

Виктор насторожился.

— Приказом командующего, — комполка порылся в лежащих на столе бумагах и огорченно вздохнул. — Лейтенант Саблин утвержден командиром третьей эскадрильи. Поздравляю… — это "поздравляю" прозвучало неестественно уныло. — А еще, уже другим приказом, товарищу Саблину присвоено воинское звание старший лейтенант.

Присутствующие радостно загудели, Шубин зло усмехнулся. — Ну и третье, тута, — совсем нехорошо улыбаясь, сказал он. — Будем переучиваться на новую матчасть, — он снова обвел помещение недобрым взглядом и тихо добавил. — Сроку нам дали двадцать дней…

В кабинете наступила тишина, что было слышно, как летает муха. Все прикидывали объем работы и потихоньку впадали в уныние. Короткому, но приятному периоду ничегонеделанья, похоже, пришел конец.