Чужие крылья-3

Призраками выглядели и местные жители. Многие из них больше походили на тени. Впрочем, в толпе мелькнуло и несколько упитанных физиономий, и Виктор почему-то решил, что они работали на немцев. Улицей они дошли до городского парка, но здесь ничего примечательного не оказалось. Бригада рабочих выковыривала из земли кресты – как оказалось здесь, практически в центре города было немецкое кладбище, равняли с землей чужие могилы. Под ногами валялись сорванные таблички на немецком. Таня подняла одну из них, взглянула и перевела написанное: — "Сидеть на скамейках разрешается только немцам", — она мрачно усмехнулась и бросила табличку под ноги.

После парка все неспешно перекочевали к рынку. Тут царило оживление: народ суетился, шумел, все что-то покупали, продавали, обсуждали новости и сплетни. Попав в эту какофонию звуков и запахов, нестройные ряды однополчан стали стремительно таять. Виктор шел рядами, разглядывая товар, по сравнению с изобилием будущего, выбирать было особо нечего. Продавалось много одежды, причем одежды ношенной, мелькала немецкая форма. Торговали обувью, посудой, керосином, солью, но больше всего конечно было овощей и фруктов. Накупили дынь и арбузов, благо полученная накануне зарплата позволяла. Рынок отвлек от фронтовых будней, отвлек от забот. Обратно в часть летчики возвращались повеселевшие, переполненные впечатлениями…

Летчики устроились у окраины стоянки, на большом пустыре, отделявшем подсолнечное поле от собственно аэродрома. Пара телеграфных столбов невесть как здесь оказавшихся и чудом не пошедших на дрова превратились в низенькие и невысокие лавочки, поставленная на попа и наполовину врытая в землю бочка обратилась столиком; из другой, светящейся насквозь от старости, соорудили что-то вроде печки. Это место стало своеобразным летным штаб. На печке кипятили чай, жарили незрелые еще семечки, на столе резали переспелые, сахарные арбузы, желтые пахучие дыни. Тут постоянно царило оживление – народу было едва ли не больше, чем на КП, и уж точно было куда как веселей: толпа собравшихся то взрывалась громом хохота, то тонула в яростной склоке спора. Сейчас очередной спор затих, Рябченко водрузил на импровизированную печку черный от копоти чайник, и народ расползся по лавкам в ожидании кипятка. Наступила редкая пауза тишины и, словно по заказу, тут же послышался далекий рев авиационных моторов. Показалась россыпь возвращающихся истребителей, коротко рявкнула авиапушка.

— Видать Иванов завалил? — Лешка Соломин сдвинул на глаз пилотку. — Смотри, Витька, как шпарит. Хрен ты его догонишь…

— Повезло ребятам, — Ларин ревниво наблюдал за чужой посадкой. — Завалили поганца!

— А мне не везет все! — Соломин сокрушенно сплюнул на землю. — Тогда, в бою, вот так "мессер" был, — он показал рукой, где, по его мнению, был вражеский самолет. — Камнем добросишь. И в прицеле почти… чуть-чуть довести и рвать можно. Тяну за ним, тяну, а он так же уходит, не дается, сволота. Потом глянул, а сзади уже пара…

— Каши надо больше есть, — усмехнулся Ларин. — Тогда бы перетянул немца… глядишь, и не пришлось бы прыгать…

Остальные летчики принялись коситься на Саблина. В отсутствие Шубина и Иванова, тот признавался негласным лидером. Командиры первой и второй эскадрилий котировались куда ниже.

— В бою трудно сбить, — резюмировал Виктор. — Если противник тебя видит, он крутить будет, пока силы есть. А ты, Леха, увлекся, гоняясь. Хреновое это дело…

По полосе промчалась пара Иванова, и разговор затих сам собой. Летчики замолчали, рассматривая приземлившиеся машины. Они были красивы в своем хищном совершенстве форм, покрыты новым серо-голубым камуфляжем. Истребитель Ивановы выделялся нарисованной звездой Героя на капоте. Через несколько минут приземлившиеся летчики веселой гурьбой подходили к остальным. Они были еще в небе, в бою, отчаянно жестикулировали, показывая детали схватки, говорили коротко, резко.

— Ванька завалил, — возбужденный Ильин, плюхнулся рядышком и сразу полез за портсигаром. — Над Мариуполем, прямо над портом. Там наши "пешки" работали, их "кобры" прикрывали. Мы к самому разгару подошли, так он "месса" сходу расстрелял…

— А на обратном пути, — он в несколько затяжек докурил папиросу. — Эти асы чертовы пристали. Одна пара. Идут за нами вдалеке парой, идут, потом – раз… Мамедова подбили, разворотили ему все крыло, еле сел.

— Это сволочи те еще, — поддержал Соломин. — Если зазевался – пиши пропало. А чего им? Они свободные охотники. Сектор им нарезали и ходят, высматривают. Захотел ударил, захотел удрал. Красота…

— А почему мы такую охоту раньше не применяли? — спросил вдруг Ларин. — Классная штука.