Чужие крылья-3

Колька отошел, сел на расстеленный у самолета брезент, а потом, подумав, улегся. Виктор испытал приступ зависти. У него самого подгибались колени, но нужно было не показывать виду. Подошли Кот и Остряков. Он были измочаленные, серые от усталости. От здания штаба торопился озабоченный Шубин и Виктор зашарил по карманам ища папиросы. Для него нервотрепка только начиналась…

—…Вижу цель! — ведущий штурмовиков завалил машину на крыло, рассматривая цель. — Атакуем, с выходом влево! "Четвертый", на тебе зенитки. Работаем! — "Илы" опустили носы, заходя на высокий, поросший акацией холм. Немцы устроились неплохо, окопавшись на двух, расположенных неподалеку друг от друга высотах, и усилив свои позиции минометными батареями и несколькими танками. Укрепились крепко – с утра наш авангард попытался сходу сбить противника, но все еще дымящиеся остовы двух тридцатьчетверок говорили, что атака не удалась. Пришло время поработать авиации…

Отход немецких войск к Днепру был планомерным и четким. Отступали они грамотно, от рубежа к рубежу, расчетливо выигрывая время, необходимое для вывоза награбленных ценностей и подготовки новых позиций. Местность обороне благоприятствовала: овраги, реки, цепь многочисленные высоты и населенные пункты – все это усиливалось инженерными сооружениями, основательно укреплялось, заполнялось войсками. Пока наши войска пробивали такой оборонительный узел, в тылу, километров двадцать-тридцать западнее, спешно создавался аналогичный и задержав советские войска на день-два, немцы, под прикрытием сильных арьергардов, отходили на новую, уже подготовленную позицию.

С верхушки холма, лысого и удивительно ровного – словно срезанного гигантским ножом ударили зенитки, к штурмовикам потянулись тающие шнуры трассеров. Звено "Илов" отстрелялось по "лысине" РСами и зенитки притихли. Потом они попробовали было снова огрызнуться, но вершину обработали пушками и до конца штурмовки немецкие зенитчики больше себя не проявляли. Потом досталось расположенным на обратном скате высотки минометам, после бомбежки там что-то сильно взорвалось, склон заволокло дымом. Разобравшись с минометчиками "Илы" принялись за пехоту, поочередно обрабатывая траншеи пушечно-пулеметным огнем. От балки, где скапливались советские войска, к высотке уже пылили тридцатьчетверки, бежали цепи пехоты – наши не собирались упускать столь благоприятный момент для атаки.

Виктор оторвался от красот уничтожения вражеского арьергарда и зашарил глазами по небу. Пара Ларина отыскалась справа выше – на фоне солнца она была почти не видна. Слева метрах в ста болталась "лавочка" Рябченко, справа летели Кот с Остряковым. Кроме "Илов" у земли и их шестерки в воздухе больше никого не было и это радовало. Вновь мазнул взглядом, по холму – позиции ПТО молчали, пехота, попавшая под удар с воздуха, огрызалась слабо. Потом увидел в чахлой посадке за холмом какое-то странное шевеление, вгляделся.

— "Река-семь", вижу технику противника! В посадке, слева, — закричал он. — Смотри!

Из посадки выполз приземистый, покрытый камуфляжной краской танк, повел башней с длинным, тонким стволом. Рядом показался второй.

—  "Дед", принял вас! Вижу. Атакуем пушками с выходом влево! "Четвертый", смотри зенитки…

По танкам штурмовики сделали два захода, буквально засыпав бронированные машины градом пуль и снарядов, потом обработали огнем посадку и потянули домой. Видимо их ведущий прибрал обороты, потому что группа собралась очень быстро и возвращалась компактным строем, а не бесформенным, растянувшимся роем, как Виктор не раз наблюдал ранее. Они благополучно пересекли линию фронта, довели штурмовиков до их аэродрома и, покачав на прощанье крыльями, повернули к себе.

Настроение у Саблина немного улучшилось – прикрывать штурмовиков он не любил и то, что все обошлось благополучно, не могло не радовать. Радовало, что немецкая авиация так и не встретилась – сегодня он был не в том состоянии, чтобы вести бой.

Литвинов и Усманов пропали три дня назад, а через день, 9 сентября, наши войска освободили Мариуполь. В город была моментально направлена команда, и после долгих поисков им удалось найти обгоревшие обломки двух "лавочек". В воронке оставшейся от одной из машин обнаружились останки летчика. По номерам пушек, определили, что погибший был Усманов. Литвинов пропал. Местные жители вроде видели парашют, но чей он был – наш или немецкий никто не знал. В это время уже шли бои на подступах к городу, и всем было не до парашютистов. Литвинова объявили пропавшим без вести и вчера, на поминках своих летчиков Виктор сильно перебрал…

Это аукнулось утром – на больную голову пришлось организовывать перелет эскадрильи на новый аэродром, потом утрясать кучу вопросов по обустройству на месте. После потерь и с учетом вернувшихся из ремонта, в саблинском подразделении осталось всего шесть боеготовых истребителей и все они сейчас были в воздухе.

— "Дед", "Дед", — раздался по радио голос Шубина. — У аэродрома "Хейнкели" и "худые". "Дед"…

— Принял! Подходим!