Чужие маски (СИ)

Потом костер потух, но Лиля этого не видела. Она сидела и спала. Так она тоже умела... да и любой студент умеет. И спать сидя, и спать с открытыми глазами. Главное — чтобы падать невысоко было.

Стог сена?

Ага, как красиво показывают в фильмах либо ночующих в стогах сена, либо занимающихся там любовью...

Если больше негде — да.

Но если есть где?

Нет уж, лучше в чистом поле!

Лиля к стогам относилась без всякой симпатии.

Колко, пыль летит, труха какая-то, а еще....

Мыши там живут, мыши!!!

Нельзя сказать, что графиня Иртон их боялась, но что не любила — однозначно. А мыши действительно жили в стогах сена и прекрасно себя чувствовали. Во времена оны мышки даже победили доблестную армию Гитлера. Был случай.

Лиля помнила, как отец рассказывал. Двадцать вторая танковая дивизия, 1942 год, укрыли бедные немцы технику в окопах, защитили от мороза соломой...

Ага. Поставили сто четыре танка — вывели тридцать девять. Еще восемь сдохли по дороге.

Милые серые мышки попросту устроились в соломе на зимовку. И слопали часть электропроводов. Как ядовито высказался какой-то немецкий офицер — русские мыши!

Патриотичные!Лиля не знала, насколько патриотичны мыши Авесте- ра, но... ночевать она не станет ни с мышами Авестера, ни с мышами Ативерны. Даже если здесь окажутся русские мыши — Лиля и тогда предпочтет одиночество. Вытряхивать серых тварюшек из одежды и волос — перебьемся без таких очаровательных ощущений.

Не говоря уж о том что мыши кусаются. А если хоть одна из них будет больна.... Ладно! Даже не бешенством! Но иерсиниоз, туляремия, геморрагическая лихорадка? Что, мало?

Так это даже не начало перечня, это так — разминка. Нет уж!

Поле и только чисто поле!

Ативерна, Лавери

Ганц Тримейн любил свою работу.

Как бы это ни звучало, но истории про барона Холмса пришлись ему по душе. И когда он сам пытался распутать нечто... нащупать ниточки, связать воедино...

Наверное, в глубине души королевский доверенный был охотником. Но что за радость бегать за животным?

У них только клыки и когти, перед людьми ни, считай, беззащитны, это не охота. Это — убийство.

А вот преступник....

Это сильная, хитрая и умная дичь, опасная и ядовитая гадина. Тут было где развернуться... в этой охоте требовались все силы, весь ум, вся изворотливость, и проиграть можно было, и погибнуть... и главное!

Что толку в королевской охоте?

Да ничего! Никому то зверье не нужно! Разве что на шкуры и чучела, так и то...

Нет, неинтересно.

А здесь и сейчас он делает важное и нужное дело. И дичь какая!Это вам не всякая мелкая пакость! Это реально опасный хищник!

Только — кто?!

Выследить, загнать, сомкнуть клыки на горле врага — разве есть нечто более вдохновляющее? Здесь и сейчас Ганц жил полной жизнью — и в этом было счастье!

В данный момент барон Тримейн чистил каминные трубы.

Да, и таким приходится заниматься благородным баронам. Чистить каминные трубы в доме герцогов... понятно, не в одиночестве, а еще с двумя подручными.

Каминов много, чистить их надо, и трубы прочищать тоже. Да, и в доме герцогов. Ночью, понятно, не днем же этим заниматься. Днем господа ходят, нечего им такое зрелище.

Те камины, что в спальнях, днем прочистили, но ведь и спален много, и комнат, и залов... да в одной бальной зале их четыре штуки! А кухня!

Так что Ганц занимался черной работой. А вместе с ним работой занимался и настоящий чистильщик каминов, который был кое-чем обязан барону, и двое его сыновей....

Ганц не отлынивал. А потом, когда слуги уснули и над поместьем герцога Леруа сгустилась ночь, отправился на разведку.

Одни покои, вторые....

Разумеется, Ганц шел не просто так. Чтобы в поместье не было потайного хода? Чтобы нельзя было понаблюдать за гостями, да и за домашними тоже?

Можно... '

Не за всеми покоями, да и подозревал Ганц, что ему не все секреты выдали, но хоть так...

Сейчас Ганц держал путь в покои старшего сына Леруа — Антонеля. Логичный вопрос — кому выгодно? Да сыну, конечно! Зачем ему отец нужен?Да еще такой, который и все капиталы семьи держит в кулаке, и сыновей, и еще держать долго будет... понятно же — незачем! Зажился, гад!

Сам пожил — дай пожить другому!

Леруа не стал отрицать, что и такое может быть. И проверить его родных надо в первую очередь, чтобы потом не было мучительно больно и обидно. А раз так...

Антонель.

Майкел.

Стуан.

Три сына, три подозреваемых...

Вот и спальня Антонеля... нет, все спокойно. Мягкий свет свечей в небольшом канделябре, холм тела на кровати... покои его жены.

Если кто-то и чувствует себя виноватым... или он е в этой спальне, или не чувствует.

Покои супруги Антонеля.

Молодая женщина стоит на коленях, молится.

Ганц прислушался.

За упокой души свекра. Но... так. Протокольно, скорее, без истинного чувства. Просто повторяет слова, заученные с детства. Послушать еще?

Ганц послушал. Честно...

Ага.

После упокоения свекра леди начала молиться за выздоровление сына. И тут уж — от души.

Ганц припомнил, что старший внук Леруа был чем-то болен...

Чах и чах... надо бы его графине Иртон показать. Пусть только вернется...