В начале своей карьеры Яджися «Плетельщица» работала со всеми источниками. Большинство созданных ею «нужных» заклинаний либо мультикомпонентны, либо универсальны — на чём умеешь, на том и строй, хоть на воздухе, хоть на разуме, хоть на крови. Но исследования слишком быстро завели магичку не в ту степь. Есть такая степь для неразборчивых некромантов, называется «Продление жизни». Обходится дорого, а то, что получается в результате, жизнью я бы не называл. В лучшем случае «существование в сильно трансформированном виде». Худшего случая нет, как предела совершенству.
Путь к степи сопровождался рядом жертвоприношений (с изобретением парочки новых видов), разработкой множества зелий (в число ингредиентов входили, например, пепел беременной женщины, сожжённой заживо в новотретьелуние, пятое левое ребро шера, изъятое без анестезии, глаз провидца, почка оборотня-лиса, мозжечок иркса, дальше в том же духе) и мегаэксами некроэнергии. Результат: двести тридцать дополнительных лет, вечная память, дурная слава, международный розыск, радикулит, полиартрит, мертвоглаз, костяная нога, камни в почке, вторая почка омылилась, полное преобразование правого лёгкого, необходимость постоянно пить людоедские зелья, ну и доброты это не прибавило.
Вот поэтому имя «Яжина Лихоморская» лучше всего произносить заодно с каким-нибудь экранирующим заклинанием. Даже обычный «мёртвый голос» в исполнении такой особы — штука жуткая, а выяснять на себе, не навесила ли Яджися пару-тройку заклятий «на поминки», вовсе не хочется.
— А почему на ИэМ о магистре Лихоморской говорили без экранок? — деловито уточнил Шелис.
— О «магистре Лихоморской» или о «Яжине Лихоморской»?
— Нет, имя назвали… — подумав, сказал Шелис, — Кажется, один раз.
— Защита школьных стен.
— Тогда почему всего один раз?
— Суеверия… Да и страшно — вдруг гениальная некромантка навесила что-нибудь этакое… от чего защиты нет…
— А вы почему не боитесь? — тоном исследователя спросил практикант.
— А я допускаю существование пресловутых мощных-древних-заклятий-о-которых-мы-забыли только в магии крови. Некромантия постоянно развивается. Это не значит, что маги прошлого хуже нынешних, но вот по-настоящему сильные заклинания, у которых сегодня нет аналогов, едва ли существовали. Способность к проклятиям Яжина утратила годам к семидесяти, а ночную Мару я легко отведу.
— Пробовали?
— Отводил, и не раз.
Мы ехали весь день. Сперва по извилистым лесным тропам, потом по заброшенной дороге (не представляю, куда и откуда она шла), потом снова по лесу. Обедать пришлось на скаку. Вообще-то, я хотел устроить привал, когда клубок вознамерился свернуть с дороги. Но тут Шелис (последние несколько километров настороженно смотревший на все одиннадцать сторон) весьма убедительно прошипел «Сматываемся, магистр!», и мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что 1) я ему не «магистр», 2) он мне не архимаг Совета и 3) это манеры Аниса. Сообразив, я потребовал объяснений; выслушав объяснения, молча ужаснулся и попытался вспомнить, какая сволочь накануне указала это направление, ибо дорогу (если верить Умнику) активно использовала нечисть первой-третьей категории опасности, а окрестный лес (если верить собственному чутью) населяли элаки-лисы. Вспомнить не удалось. Когда мы отъехали подальше, Шелис обернулся, вытянул левую руку (ладонью вниз) и, растопырив пальцы, произнёс невоспроизводимую последовательность согласных, в основном, шипящих и свистящих.
— Замёл след, — поёжившись, объяснил мальчик.
К сумеркам дождь потихоньку прекратился. Из «элаковых зарослей» мы выбрались (нить клубка сразу стала гладкой), и когда очередную тропку разрезал ручеёк, я решил устроить на полянке, отороченной малинником, привал.
Шелис кое-как сполз с коня. Пошатнулся, сел на землю и закрыл глаза. Снова качнулся…
— Умник?
— Плывёт, — чуть слышно пожаловался он.
Я быстро подошёл к нему, взял за плечо и дотронулся до лба. Горячий. Эфин, как лечить простуду, я знаю только приблизительно, как лечить воспаление лёгких — не знаю вообще, а если это что-то серьёзное?
— Шелис, ты можешь определить…
— Плывёт, — повторил он.
И попытался лечь прямо на землю. Я удержал мальчишку, наклонил его вперёд (в такой позе хоть сидя задержится) и поспешно расстелил одеяло. Когда я укладывал Шелиса, тот на мгновение открыл глаза — мутный, бессмысленный взгляд и… что-то. Тень тени, призрак эфин-воздействия. Магия крови или классика? Скверно: если болезнь магическая, любые мои заклинания, даже охранные, могут войти в резонанс и ухудшить дело. И ведь замечал же эту тень раньше, болван! Только значения не придавал.
Я перебрал амулеты. Постоянных немного — от комаров, от крысовидной нечисти и от клещей. Остальные надо включать, да и эти три лучше действуют в составе круга.