Читаем Чужие миры полностью

Чужие миры

Означенный Дарлейн оказался двоюродным племянником какого-то там третьего деда по отцовской линии... Ивар и половины его родственных притязаний не понял. Уяснил главное.

Что городе как родня, а там — Холош его знает!

Но родня... паскудная!

Есть такие родственнички-уродственнички. За твой стол влезут, сожрут, что поставят, что не поставят, то потребуют, вилки золотые по карманам распихают, да еще и на весь свет о тебе раззвонят.

А что?

Они ж родня!

Дарлейн пошел еще дальше.

Эштон его терпел, пока Дарлейн не начал намекать, что его сын — хорошая пара для Сандры. А сынок не попытался прижать хорошенькую девушку в конюшне.

Получил хлыстом тогда так — Сандра шкуру с него спустила. А в отместку...

Лиля бы сказала — неплохая Иудина доля. Сандра не знала про Иуду, но точно была в курсе, кто подписывал доносы. Дарлейн.

Именно он...

Не будь его — найдут другого?

Сандре это доказать не получилось бы. В ее глазах, Дарлейн был достоин только казни. Лучше — мучительной. Бирмане переглянулись — и даже фыркать не стали.

Месть — это святое, за этим Холош следит. Лучше уж самому отплатить злом за зло, а то божественные шуточки — они такие... сто раз все проклянешь!

Ивар уточнил у Сандры кое-какие вопросы — и принялся отдавать приказания своим людям.

Окружить.

Отрезать пути отступления.

Ладно, баб не резать, если первые с оружием кидаться не будут. А мужиков — всех, как одного. Детей? Тоже не трогать, ни к чему. Но мужиков не упустите...

Показать ходы, ведущие в замок?

Да скажи Сандре вирман на руках тащить — она бы потащила! Сама бы упала, но их волокла.

Ради мести!

❖ * ❖

Ангрел Дарлен считал себя счастливым человеком. Почти...

Не в том смысле, что ему чего-то не хватало! Все у него было, и деньги, и титул, и власть, всего ему в жизни хватало, и счастье было, и радости вдосталь. И чего тут не порадоваться? Когда и герцог, и богат, и знатен, и баб хоть ты в штабеля складывай, и в своих землях ты властен. И в жизни, и в смерти человеческой. И земель тех много, за месяц не объехать. А вот последние несколько дней что- то тянуло.

Мозжит, — как говаривала бабушка.

Тянет, давит, и ощущения кошмарные... ох, плохие. Словно чей-то взгляд в него уперся... словно Мальдоная юбкой махнула.

И вспоминается почему-то.

Гадкое, старое, что и хотелось бы навек забыть, да не получится. Не забудется...

Еще пять лет назад Дарлейн... ах, как же он ненавидел своего кузена Эштона! Как же он ему завидовал! А теперь — что?

А теперь, дорогой кузен, ты в могиле, а я в твоем замке. В моем замке.

Понимать надо!

Герцог Раштер. Ангрел Дарлейн Раштер...

Звучит!

Дарлейн понял, что больше не уснет, и вылез из кровати. Хорошо, в спальне один. Жена умерла, а сговорчивых служанок... не в спальню же девок приглашать?

Повалял — и свободна! Вы еще скажите, спать с ними! На ночь рядом с собой оставить!

Смеп^ю!

Он герцог, а не быдло.

А всего-то и надо было пару лет назад...

Когда кузен принимал короля, многие видели раздосадованный взгляд правителя. А Дарлейн и выводы сделал. И когда получилось, поклонился королю, и шепнул — мол, ваше величество, так и так, а только кажется мне, что кузен мой — еретик! Мальдонае поклоняется!

А жена у него — и вовсе шильда! Альдо наем клянусь! Вот Он соврать не даст! Он все видит...

А кем ей еще быть?

Ежели за ней ухаживали двое... да и больше ухаживали! Но предпочла она Эштона.

А его, Ангрела, в упор не видела, не замечала...

Точно — шильда! Мальдонаина дочь! И плевать ей, что он каждую ночь взмокший просыпался, что о поцелуе мечтал, что стихи писал... никогда с ним такого не было. Только в ту весну...

Самую горькую весну в его жизни.

А вот будь он богат, как его кузен! Будь он герцогом — и была бы красотка его... богатым и знатным не отказывают! Разочарования в жизни ждут только тех, у кого нет ни денег, ни власти...

И не при чем тут ни кривые ноги, ни животик хорошего такого размера, ни омерзительный, даже в юности, характер. Вот совершенно не при чем!

Деньги отлично маскируют все недостатки! Дарлейн это хорошо знал!

И сыну бы не отказали. Вот ведь — Мальдонаино семя! Прошли, пробежали годы, дети народились — и его сын полюбил. Дочь Раштера...

Посватался, получил отказ... вот кто б сомневался!?

Не по чину этой стерве оказался мальчишка. А был бы он сыном герцога — не отказала бы! Ковриком бы стелилась!

Стерва!

Так что, когда его величество вызвал к себе верного вассала, Дарлейн и не подумал отпираться.

И подписал бумаги, и рассказал про кузена много всего, и в колдовстве его обвинил, и сам еще присочинил — и радовался!

Когда Эштона забирали — радовался.

Когда сожгли кузена — радовался.

Когда замок и титул его получил — радовался.

А вот сейчас горько ему. Неуютно, тоскливо... на башне, что ли, постоять? Оттуда море хорошо видать... Туда Ангрел и пошел.