Чужие миры [ Авт. сборник]

До этого момента Вишена все помнил совершенно отчетливо, а вот дальнейшее как-то слилось в памяти в сплошную яркую картинку.

Боград откуда-то принес меч и отдал его Боромиру, Тарус отвел всех в лес, на небольшую круглую поляну. Тут уже лежали квадратом четыре бревна; те, что на северо-запад и юго-восток, — прямо на траве, два других — поверх первых. В стороне, торчком, стояло еще одно, комлем к небу. И горели рядом с ним два костра.

Боромир взял меч, правой рукой за рукоятку, левой за лезвие, и сел внутрь квадрата, по-басурмански скрестив ноги. Остальные разошлись по углам и присели — Тикша у северного, Вишена с Тарусом у восточного, Соломея у южного, Славута и Боград — у западного. Тикша с Соломеей, скрестив руки, положили их на кончики бревен. Остальные четверо лишь одной рукой коснулись дерева, другую направив ладонью на Боромира, причем Тарус через Боромира замыкался на ладонь Бограда, а Вишена точно так же на Славуту.

Сначала Вишена долго ничего не замечал и, стараясь ни о чем не думать, пробовал мысленно «нащупать» ладонь Славуты. Потом костры вдруг стали разгораться, хотя дров в них никто не подбрасывал, стало светло, почти как днем. Боромир, сидя внутри квадрата, чуть заметно покачивался. Постепенно Вишена ощутил легкое жжение в ладонях, но оно было не болезненным, а скорее приятным. Боромир замер, и Вишена машинально закрыл глаза. И увидел… нет, не увидел, а воспринял — ощутил, что ли? — картину, которая потрясла его враз. Все они — все семеро — представились мечом, но не конкретно мечом, а неким образом, понятием меча вообще. Тарус и Боград — клинок, Боромир — острие, Славута — рукоятка, сам Вишена — гарда, а Тикша с Соломеей — ножны. Соединившись в одно целое, чему трудно подобрать название, они накачивали меч в руках Боромира энергией, даже не вполне сознавая, что делают. Вишена не мог понять, откуда берется эта сила, но она присутствовала здесь. Чувствовалось, как она перетекает по бревнам, скользит в руку, тянется с ладони к Боромиру, а от него — к мечу. Ощущение было воистину сказочное.

Открыв глаза, Вишена увидел, что Боромир, словно окаменев, сжимает в руке что-то светящееся и продолговатое, а остальные зажмурились и замерли, касаясь бревен, по которым течет, струится мерцающий поток радужного света, поглотив руки до локтей. А потом сияющий меч в руках Боромира вдруг полыхнул пламенем и взорвался, развалившись на мелкие осколки; они, словно падающие звезды, рассыпались вокруг. Костры сразу же погасли, стало темно, лишь ночное небо нависло над поляной, будто удивляясь — что это там внизу происходит?

Вишена отнял руку от бревна и встал одновременно с Тарусом.

«Странно, — подумал он, — совсем не затекли ноги. А ведь долго сидел…»

Остальные тоже поднимались. Только Боромир неподвижно остался сидеть в центре квадрата.

— Не трогайте его, — сказал Тарус предостерегающе. — Он не здесь, не мешайте ему вернуться.

Все тихо отошли. Боград развел костер на старом месте, и они собрались вокруг него. Бревно, прежде стоящее торчком, упало и обуглилось; никто не заметил когда.

Боромир «возвращался» долго. Полночь давно прошла, когда он шумно вздохнул и шевельнулся. Тарус с Боградом кинулись к нему и вскоре вернулись к костру уже втроем. Боромир выглядел так, словно бегал с чертями наперегонки и только-только отдышался. С тех пор он сильно изменился — из добряка и домоседа превратился в непоседу и драчуна. Его и назвали позже так — Боромир-Непоседа. Когда умер его отец следующей зимой, Боромир возглавил боевую дружину, и в том же году многие недруги испытали на себе крепость его руки и остроту меча.

А в ту памятную ночь они, каждый по-своему ошеломленный, вернулись в Пяшниц и более никогда об этом не говорили. Вишена видел, что Тарус ходил наутро в лес, но зачем — пытать не стал.

Каждый из семерых вспомнил сейчас эту ночь и заново пережил ее. Боград усмехался, неизвестно чему, остальные ждали, что же скажет Тарус.

Чародей смотрел на семерку долго и пристально.

— Я вернулся потом на ту поляну. И собрал все, что осталось от меча, — двадцать один осколок.

Вишена вздрогнул, потому что догадался зачем. Это же материал для нового меча, и кто знает, какими свойствами он будет обладать!

Тарус щелкнул пальцами; откуда-то сзади ему подали клинок в ножнах. Неторопливо и почти беззвучно чародей освободил его.

— Из них снова отковали меч, — сказал Тарус. — Три года заготовка дозревала в болоте. Год жарилась у огня в печи и еще три пролежала в холодном пепле. Это не просто отточенная лента стали.

Все взгляды скрестились на сверкающем клинке. Чародей протянул меч Боромиру, медленно и торжественно. Боромир встал.

— Это твое оружие, Боромир-Непоседа. Да поможет тебе оно в битвах, и сегодня, и всегда.

Непоседа принял меч, оглядел его, взволнованно и пристально, коротко поцеловал. Изумруды на гарде на миг вспыхнули и погасли.

А Вишена вдруг медленно извлек из ножен свой меч, и все увидели, что они с Боромиром родные братья, от клинка до изумрудов.

— Тарус-чародей, что ты на это скажешь? Это меч моего отца.