Чужие миры

Испуганные люди, памятую о совсем недавних событиях и таинственной судьбе Рынска, прятались в наскоро сооруженных укрытиях, заколачивали двери, окна и сидели, затаив дыхание с одной-единственной мыслью – продержаться до утра. Но звери сильным броском сшибали двери с петель, расшвыривали нехитрый скарб – все то, что могло послужить защитой – и врывались в дома, сильными челюстями разрывая скорчившиеся фигурки на части. Матери падали на детей, пытаясь закрыть их собой, но черные пасти вгрызались в позвоночник, голову, руки, отбрасывая их в сторону и добираясь до сжавшихся беззащитных комочков. Но даже после этого твари не спешили уходить, они по-кошачьи мягко двигались от стены к стене, движимые не только вечным голодом, но и неотступно преследующим их приказом не оставлять в живых никого.

Семин пятился, неловко маша перед собой коротким тупым шестом. Рубиновый взгляд проникал в его мысли, приказывал встать на колени и склонить голову. Давление чужой воли все возрастало, ломая человеческий заслон. Семин медленно опускался на пол, и тварь, решив больше не ждать, рванулась вперед, раскрывая пасть. Связь резко оборвалась и человек, вскинув руку, вогнал шест в открытое черное горло. Рычание захлебнулось, сменившись высоким визгом. В таверну ворвалось сразу несколько огромных злых тварей, с их короткой шерсти во все стороны летели брызги алой крови.

Семин рванулся к двери, бешено вращая шест. Мрак встретил его леденящими криками, стоном и плачем. Он не знал, куда бежит, только понимал, что останавливаться нельзя, иначе смерть. Что-то полыхало вдалеке и селянин устремился туда, как насекомые, что вечно летят на свет. Но это оказалась стена огня, высокая, черная с оранжевыми язычками, пышущими обжигающим жаром. Ее ровная поверхность вдруг резко вспучилась, переливаясь в собачью морду. Полыхающие глаза смотрели в белое перекошенное лицо с голодным интересом. Семин упал на колени и беспомощно оглянулся. Рубиновые огоньки горели уже за спиной, а темная стена опоясывала деревню, смыкаясь неразъемным кольцом.

Ему неоткуда было ждать помощи, ночь безжалостно отобрала последнюю надежду на спасение. В глазах человека умерли все чувства, оставив лишь одну пустоту, абсолютное безразличие к собственной жизни. Поднявшись, он с закрытыми глазами шагнул в пламя, растворяясь в его жадных испепеляющих объятиях. Сеам довольно высунул язык, задышав быстро и часто, но взгляд по-прежнему не отпускал селение, обозревая его пристально и цепко. Как того и желал хозяин.

Глава третья

Титамир скучал. Бил кулаком в стену, пинал дверь, выломал решетку, но окошко оказалось слишком мало, с трудом пролезала одна голова. В неожиданно наступившей тишине особенно громко прозвучали торопливые шаги, замерли на миг – и в щель под дверью просунулась миска с водой.

"Как собаку поют, – с отвращением подумал воин. – А пожрать как следует не дают уже которые сутки".

Протянув руку, он хотел было без остановки перенаправить ее в окно – глядишь, кому по морде съездит, да заодно обольет – но потом передумал и выпил сам, не мучиться же от жажды. А пустую миску все таки выкинул. Из вредности. И заметно повеселел, услышав чей-то гневный возглас. Одно плохо, к концу ночи его стало просто дико клонить в сон. Следом резко закружилась земля и как-то незаметно оказалась у него под щекой…

За дверью вновь послышались шаги.

– Кажись, уснул, – в голосе явно чувствовалось облегчение. – Я уж думал, не подействует.

– Сонное зелье бабки Гривны еще никогда не подводило… тем более в таком количестве, – ответили ему.

Послышался протяжный зевок.

– Ну вот, теперь и вздремнуть спокойно можно, а то с этим зверем ни минуты отдыха. Думал, все – выломает дверь, как пить дать, выломает. Силы-то медвежьи. Лучше бы староста его из деревни выдворил, убытков меньше было, а так сломает темницу, новую строить придется. И кому? Нам.

– Посиди столько взаперти – еще не таким станешь. Зря Вирон девку увел. Знал ведь, что приедет за ней.

– Это он со зла. Ну да пусть сами разбираются, а я пошел. Проснется ведь через час, зверь эдакий, опять буянить начнет.

Пламя как алый мак плясало в окружающей их тьме. Кони изредка всхрапывали, тревожно переступая с ноги на ногу. Плотная стена деревьев казалась стоящими плечом к плечу древними исполинами, грозно взирающими на воинов с высоты своего роста. Без того мрачную картину дополняли звуки леса, обычные днем и угрожающие ночью. Казалось, они подбирались все ближе и ближе, наращивая натиск.

Луны сегодня не было, и только горящие сучья оберегали спутников от полной темноты. Владий прилег, подложив под голову дорожную сумку, а его друг уселся напротив, держа на коленях обнаженный меч. Они договорились сторожить по полночи и воин тревожно вглядывался во тьму, улавливая малейшие шорохи.