Чужие миры

Шериан ехал молча, размышляя о внезапно пробудившейся Силе и неясном чувстве, прочно обосновавшемся где-то в глубине. Полностью не осознанное, оно цепко держало его в своих сетях, и скоро Шериан перестал обращать на него внимание, быстро свыкнувшись и с новыми ощущениями и с нежданно появившимися способностями. Он давно приучился сохранять спокойствие. Его трудно было вывести из себя, но когда такое все же случалось, он оказывался в плену странной, целиком поглощающей его ярости. Мать в такие моменты понимающе смотрела на сына и грустная улыбка трогала ее бледные губы. Но сейчас его беспокоило другое: Крион стал замкнут и молчалив, на все попытки завязать разговор отворачивался, упрямо пряча взгляд, словно чего-то боялся. И Шериан знал чего, а правильнее, кого. Его. И все из-за этого случая на заставе.

Шериан уронил голову на грудь. Как-то некстати нахлынули воспоминания о последней ночи в Венуре. Что-то должно было произойти, он почувствовал это еще дня за два. Несколько раз пытался предупредить мать, но она лишь как обычно грустно улыбалась в ответ и упрямо отводила глаза. Она знала, что должно произойти, и что ей от этого не защититься. Только ему.

Изогнутые сиреневые клинки вспороли тьму позади матери и когда он отшвырнул ее с их пути, вонзились в него. Мать не кричала, стояла спокойно, опустив руки, и в глазах ее читалось странное облегчение, словно наконец свершилось то, чего она так долго ждала.

Освобождение от этой жизни, желанная смерть.

Меч Шериана тогда был не единственным союзником, на шум прибежали соседи. Выбили дверь… Их кровь, щедро оросившая стены и потолок – вот единственное, что он успел увидеть. Им не дали сделать ни одного лишнего движения.

Шериан крепко держал черный меч, легко осуществляя на практике уроки отца, и все же его ранили еще раз. Да и как защищаться от невидимого врага, тем более, что сиреневые мечи появлялись и исчезали в темноте по желанию их владельцев. Одно из таких появлений и стало для матери последним, а он оказался один.

Тогда раздался смех, ироничный, унизительный, и кровь бросилась ему в голову. Он увидел их глаза, темно-синие, как у отца, только выражение другое – жесткое, презрительное. Что же произошло в тот миг? Что заставило их отступить?! Пару секунд они мерялись взглядами, и силуэты противников становились все четче. Черная одежда, длинные темные волосы и белая кожа. Они были похожи, один мир, одна кровь. Шериан почувствовал, как меняется, и тогда воин с пронзительными синими глазами вдруг вскрикнул и отшатнулся. Шериан этого не видел, но и все вокруг повторили его движение.

– Закон, брат, – донеслось со стороны, – ты не нарушишь его.

– Нарушу, – процедил тот, не отрывая взгляда от его лица.

– Нет, – раздалось непреклонное, и воины начали пропадать один за другим. Последним исчез тот, что стоял напротив, и ночь приглушила его яростный взгляд и физически ощущаемую ненависть.