Чужие отражения чужих тел

— Он такой мой, как вот эта реальность, то есть фикция, — хихикнула Маргина, разглядывая говорящую книгу, — а меня используют все, кому не лень, как стандартную дуру.

— В твоём изречении мне нравиться слово «стандартная», — ущипнул Анимо, вмешиваясь в диалог с книгой. Направив на неё глаз, Анимо, как солдату, сообщил Маргине задание: — Отправишься в Женеву и передашь профессору Артуру Прехту вот эту формулу. Ему уже давно следует открыть волновую функцию, создающую ваше пространство, и следовать в познании дальше.

— Анимо, ты, что, не можешь отправить эту информацию по своим каналам? — удивилась Маргина, запоминая замысловатую формулу.

— Ты и есть мой канал, — сказал Анимо, моргнув глазом.

— А что будет с котятами? — спросила Маргина. — Они реальные?

— Такие же, как и ты, — ответил Анимо, — если провалишь задание, я утоплю вот этого, — сказал он, уставившись на рыженького котёнка.

«Зараза!» — подумала Маргина и, от неожиданности, ей спёрло дух – она с огромной скоростью падала на Землю.

***

Профессору Макото Кобаяси нравилось то место, в которое его отправили на симпозиум по физике, так как оно немного напоминало его родину Хиконе, на берегу озера Бива в Японии. В этом месте легко дышалось, а природа приходила в гости без приглашения. Жена Эмико приехала вместе с мужем, чем сделала командировку в ЦЕРН приятной одиссеей. По вечерам, когда профессор приходил с работы, они отправлялись к Женевскому озеру и долго медитировали, не произнося ни слова, но, благодаря такому состоянию, чувствовали между собой огромное всепоглощающее единение.

После этого они шли в нанятый дом и садились ужинать по японской традиции, точно Эмико принимала дорогого и незнакомого гостя. Профессор вытаскивал из портфеля приготовленный ранее подарок, завёрнутый в бумагу, и подавал его Эмико. Она долго благодарила Макото, а он, как незнакомой, протягивал ей свою визитную карточку. Церемонно кланяясь, она принимала визитку Макото и минут десять восхищалась и перечисляла многочисленные звания мужа, а потом пригласила его в комнату, пол которой покрывали соломенные татами. Эмико подавала Макото осибори, горячее влажное полотенце, и приглашала его за низкий столик, всегда сопровождающий их по жизни. Макото присел в позу сэйдза[4], а Эмико опустилась на колени с противоположной стороны столика, на котором находилось два подноса с едой.

— Итадакимас! [5]— степенно сказал Макото и взял с хасиоки[6] палочки. Эмико, словно повторяя его движения, первой положила в рот толику риса и запила супом из чашки. Они неспешно провели трапезу, а когда закончилась чайная церемония, Макото сказал: — Готисо-сама десу! — что означало «Благодарю за угощение!». После этого Макото поднялся, поклонился три раза и отправился в другую комнату дома, которую называл кабинетом. Он вытащил из длинной деревянной коробки самурайский меч и долго с наслаждением рассматривал его. Эмико тихо зашла в комнату и села в углу, потупив голову, наблюдая из-под бровей за действиями мужа. Макото медленно вытащил катану[7] из ножен и уставился на невидимого врага. Сделав смертельный удар противнику, он поклонился жене и прочитал сочинённую им хокку[8]:

 Катаны удар –

 мимолётный взгляд очей

Эмико-химэ.

Мгновенная одобрительная улыбка, посетившая лицо Эмико, тут же исчезла, а голова ещё ниже склонилась к полу, скрывая блестевшие глаза. Такие старомодные отношения между супругами ничуть их не напрягали, а давали возможность разнообразить скучную повседневную жизнь.

После того, как Макото исчерпал свой запас поэтических эпитетов к имени своей жены, он отправился в ванную, где Эмико омыла его тело, а он рассказывал о том, что произошло на симпозиуме. Эмико сообщила о разговоре с дочерью, Юко, и рассказала о своих путешествиях по Женеве. Потом они переместились в постель, где Эмико сделала ему массаж. Когда Макото перевернулся на спину, то уже не мог сдерживать себя и прильнул к ослепительной груди наклонившейся Эмико, а она с нежностью его обняла.

***

Константин Павлович Новоселов долго слушал гудок вызова коммуникатора, но на звонок никто не отвечал. Константин с раздражением отключил коммуникатор и пару минут ходил по парку нервной дёрганой походкой. Наконец, его терпение кончилось, и он снова вызвал виртуальный экран и набрал номер. В этот раз почти сразу раздался женский голос, который тихо сказал: — Алло?!

— Ира? — Константин словно не поверил голосу и спросил: — Как вы там?

«Вы» означало для Константина жену Иру и его двух дочерей – Вику и Софью.

— Нормально, — ответила Ира, но по интонации её голоса Константин не смог определить: нормально – хорошо или нормально – плохо. Интонация ничего не говорила о том, сама она или рядом сопровождающие, к тому же, их могли подслушивать. Такие разговоры лишали последних сил, но Константин всё равно звонил, так как неизвестность действовала ещё более угнетающе.