Чужие правила

Я направился домой. Решил, что на сегодня уже достаточно эмоций, и мне не помешало бы поспать до вечера. Уже у себя во дворе застал Малявку со товарищи. Что она здесь делает? Живёт же совсем в другой стороне! Не хотел на неё нарваться и свернул с пути в попытке улизнуть. Но не тут-то было. Она уже заметила меня и окликнула. Двух её подружек как ветром сдуло.

Руки по карманам, сигарета в зубах, запекшаяся кровь на левой брови – таким красавцем я подошёл ближе.

– Женька! Что с твоим лицом? – на её обеспокоенной физиономии читался явный ночной недосып.

– Ты мне мама что ли? – я был не в духе.

– Ну почему ты такой грубый? – надулась Малявка.

Мне не улыбалось что-либо объяснять и вообще с кем-либо разговаривать. Хотелось побыть одному. Попытался пройти мимо, но она схватила меня за локоть и развернула. Я одёрнул руку.

– Ты чего, Малявка, а? Чего привязалась?

Она стояла напротив, и я видел, как глаза её наполняются влагой.

Только этого ещё не хватало!

– Почему ты ведёшь себя так, как будто я тебе никто? – заныла Катька. – Ты убегаешь от меня, не подходишь, не обнимаешь. Грубо обращаешься, не звонишь…

Это что ещё за предъявы? Мы два дня знакомы, а она, походу, хочет, чтобы я её под венец потащил? Я начинал закипать.

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Скажи, я что, такая страшная?

– Как чупакабра, – буркнул я, из последних сил сохраняя спокойствие.

По лицу её покатились слезищи. Захотелось провалиться сквозь землю, только бы не наблюдать этой картины.

– Да что ты за человек такой?! – и она разревелась в голос. – Я хотела от тебя всего лишь нежности, а ты такой холодный и грубый!

И тут я не выдержал:

– Да с какого ты вообще взяла, что я могу быть другим?! Разве я обещал что-нибудь? Или в любви признавался?! Если тебе интересно, мне глубоко пофик на твои чувства и на тебя саму! – и, послав Малявку в пешее эротическое путешествие, я устремился к подъезду.

– Ненавижу! – кричала она вслед, заливаясь слезами.

Придя домой и собираясь забыться под Nightwish, я обнаружил, что посеял наушники. Видимо, выронил в потасовке с Юдиной. Хорошо хоть телефон на месте. Запрыгнул на кровать и завалился, не раздеваясь, в постель. Хотел уснуть до прихода Сержа. Но из дремотного бреда меня вырвал звук входящей смс-ки.

«Если ты меня бросишь – вскрою себе вены», – высветилось на экране.

Чёрт, малолетка чокнутая, на кой только связался с ней!

«Лучше сразу с крыши сигани, чтоб наверняка!» – ответил я и вырубил звук.

Глава 16

Проснулся я часов в одиннадцать утра. Дома было тихо, как в морге. Понял, что в школу уже нет смысла идти. Любопытно, чего меня Серж не разбудил? Выругался по поводу запятнанной кровью подушки. Встал, умылся-оделся, покурил, запихнул в глотку бутер и кофе, вышел.

Хотелось подышать свежестью и увидеть солнце. Вспомнил, что оставил телефон, но возвращаться не стал.

Прогуливался по жёлто-красной аллее, пялясь на верхушки кленов, сквозь листья которых пробивались слепящие солнечные лучи. Обожаю это место в такую пору. Оно всегда помогает справиться со скребущими на душе кошками. Тяжёлый влажный воздух был подобен глотку свободы. Жадно вдыхал его полной грудью, и становилось легче.

По дороге обратно встретил Малого с товарищем Диманом. Они что-то бурно обсуждали, но, завидев меня, заткнулись. Подвалил, поздоровались.

– Жек, ты в курсе? – обратился ко мне Малой.

– В курсе чего?

– Что Смирнова вены порезала…

Точняк. Наконец до меня допёрло, что Малявка – это сестра нашей первой отличницы. Стоп. Что?!

Я на миг выпал из реальности. Словно в чёрную дыру провалился. Снова обретя способность соображать, первым делом достал сигарету.

– Да ладно! – состроил невозмутимый вид и закурил.

– Ага, скорая приезжала, забрали. Говорят, это она из-за тебя…

Я наорал на них так, что Диман чуть на молекулы не рассыпался, а Малой побагровел от злости.

Смысл моих пламенных речей состоял в том, чтоб они не занимались навешиванием ярлыков и хомута на мою шею. И отклонения психики этой чокнутой – исключительно её личные неприятности.

– Ладно, мне пора, – засобирался «вдруг» Диман.

Малой не шевелился, видел, как он сжимает кулаки.

– Мы просто хотели предупредить, чтобы ты знал. Она записку оставила для тебя, меня попросили передать, – и он сунул мне в руку смятый листочек.

Интересно, кто это такой добренький? Хотят мне приписать доведение что ли? Я отмахнулся.

– Засунь себе знаешь куда…

Ещё немного и двинул бы…

– Жек, дурак, возьми! И будь осторожней, у неё брат старший…

– Да иди ты лесом! – психанул я и, нарочно задев Малого плечом, направился домой.

Как же меня всё бесило! Ещё пугать вздумали! Да мне сдохнуть не страшно! Только не нужно сваливать на меня. Чувство вины – тяжелейшее из всех. С этим я не мог справиться.

Дома выпустил пар, разнёс комнату, разбил телефон со всеми непрочитанными. Потом врубил на полную музыкальный центр и рухнул в постель.

Что творилось со мной, описать сложно. Будто бензопила внутренности крошила. Тяжёлые мысли пожирали мозг. Ссора с братом, разбитый нос Инки, выходка Малявки – в башке всё смешалось и взорвалось, как кусок тротила.