Чужие секреты

Макси почти не сталкивалась со смертью близких. Мать воспитывала ее одна, выросла она в крошечном городке размером с футбольное поле; у них было мало друзей и не было родственников. Только теперь, почувствовав острую боль утраты, она поняла, какое это благо, Джим тоже был из породы одиноких людей; наверное, они так хорошо понимали друг друга еще и поэтому. Он не интересовался ее жизнью, не делился с ней своими проблемами и заботами, не приглашал на вечеринки.

На лестнице раздались шаги, кто-то потоптался возле двери, потом постучал. Через дверной глазок двое мужчин казались подозрительными, но на одном была полицейская форма. Макси надела цепочку и чуть приоткрыла дверь.

— Мисс Барнел? — спросил тот, который был в штатском, показывая на свой значок. — Сэм Рассел, детектив. Работаю в городской полиции.

Макси вдруг пришло в голову, что она не знает, как должен выглядеть полицейский значок. Тем не менее, сняв цепочку, она пропустила их в комнату.

Макси предложила им сесть, и Рассел устроился на краешке кресла, оглядывая помещение, потом его глаза остановились на Макси. Она ожидала, сидя на подлокотнике дивана.

— Это полицейский Нейлор, — представил Рассел своего спутника. Тот кашлянул, достал коричневый блокнот и щелкнул шариковой ручкой.

Макси подумала, что для своего возраста он полноват, и скоро будет вынужден отказаться от пиццы и сладкого.

— Вы знаете, почему мы пришли, мисс Барнел?

Этот дежурный полицейский вопрос Рассел задал приятным, чуть хрипловатым голосом. Он не был похож на героя-детектива, какими их изображают в кино, а скорее напоминал комика, в основном из-за своего наряда: желто-красная рубашка в цветочек, из тех, что Армия Спасения посылает в Гонолулу, никак не подходила к сине-черным клетчатым слаксам, которые, к тому же, были коротковаты для него. Зато таких длинных и темных ресниц Макси еще не встречала ни у одного представителя мужского пола.

— Рис Мэйси звонил мне полчаса назад, — ответила Макси, стараясь сосредоточиться.

— Сожалею, что пришлось побеспокоить вас, но, полагаю, вы не меньше нас заинтересованы, чтобы виновные были найдены. Сначала покончим с формальностями. Где вы были с шести часов вечера до четырех утра?

— Здесь, одна, и почти все время спала.

— В последний раз вы видели Джима Донована…

…Она рассказывала ему, еще раз вспоминая маленький «фольксваген» Джима, отъезжающий от тротуара.

— Я ведь так и не знаю подробностей. Что, взорвалась его машина?

— Да. Предположительно около шести часов вечера он подъехал к дому и оставил машину на дорожке. Ночью кто-то подключил взрывное устройство к зажиганию. Донован погиб сегодня на рассвете, заводя машину.

Макси взглянула на свои сжатые кулаки. Ей не терпелось написать об этом, Джим бы ее понял.

— Мы предложим вознаграждение через газету тем, кто поможет расследованию.

— Подождите несколько дней. Может быть, и не понадобится, полиция сама справится.

— Хорошее вознаграждение…

— У вас есть предположения, кто бы мог это сделать?

Стараясь казаться спокойной, Макси сказала:

— Рис, конечно, вам уже рассказывал, что в редакцию газеты часто приходили угрожающие письма, бывали неприятные звонки. И поскольку Джим был главным редактором «Регард», все это адресовали в основном ему. Я вчера только разговаривала с одним парнем. Может быть, это он?

— Можете точно передать, что он сказал? Вы записываете телефонные разговоры на автоответчик?

Макси закрыла глаза, стараясь как можно точнее припомнить сказанное.

— "Июль… два ноль. Передайте Джиму Доновану, что ему придется перерезать себе глотку". И еще: "Я не шучу, девушка".

— Вы что, засмеялись? Почему?

— Сначала я решила, что кто-то из знакомых нас разыгрывает.

— Вы узнали голос? — Рассел, кажется, начал сердиться, решив, что она что-то не договаривает.

— Нет, раньше я никогда его не слышала.

— Тогда почему?..

— Наверное, мне просто не хотелось верить, что ему всерьез угрожают. — Детектив был явно разочарован. — Я узнаю голос, если услышу его.

В комнате стало тихо, только шуршали страницы блокнота.

Рассел оперся подбородком на руку и в упор посмотрел на Макси:

— Как, по-вашему, что значит "июль… два ноль"?

Она пожала плечами:

— Двадцатого вышел наш последний номер.

— А что письма? Они сохранились?

— Не знаю. Может, Рис знает…

Она снова почувствовала себя репортером, и ей стало немного легче. Захотелось самой разобраться в этой истории.

— Нам необходимо осмотреть ваш офис. А как насчет личной жизни Донована? Приятели, подружки…

— Он никогда ни о ком не рассказывал. Мне кажется, Джим предпочитал одиночество. Его родители живут в Аризоне. О Боже! Надо ведь им сообщить!

— Об этом уже позаботились.

Макси на мгновение представила его в черном смокинге и белоснежной рубашке с золотыми запонками. Потрясающий мужик!

— Мы будем держать вас в курсе дела. — Он встал, приблизился к окну и окинул взглядом хозяйский гараж. Бесформенные брюки, как ни странно, только подчеркивали стройность его фигуры.

Макси тоже поднялась:

— У вас есть ключ от редакции? Мне бы хотелось взглянуть на письма, если они сохранились. Может, я смогу узнать почерк.

— Ключ у меня есть.