Чужие следы

- Что ты, что ты, - горячилась Оля и объясняла снова: - А на этих грядках клубника еще маленькая. Ее посадили осенью. Я за ней сама ухаживаю, рыхлю и каждый день поливаю. У меня даже ведерки есть. Смотри.

- Такие маленькие?

- Это так кажется. А когда они полные, попробуй подними.

- А для меня ведра есть?

- Таких нету, а большие ты не снесешь.

- Снесу. Давай попробуем.

Оля вынесла из сарая ведра, и они побежали к водоему. Павлик наклонился, зачерпнул полное ведро и с трудом вытащил его обеими руками.

- Вот видишь, - сказала Оля.

- Что видишь, что? - не сдавался Павлик. - Если эту воду разлить в два ведра, то я их снесу запросто.

Так и сделали. Принесли воду на огород, вылили ее в лейки и начали поливать. После того как была полита грядка, за которой ухаживала Оля, Павлик спросил:

- Ты что, милиции боишься?

- Очень.

- Была там?

- Нет, но скоро поведут. Я совсем разбаловалась. Есть не хочу. Без разрешения на речку бегаю. Позавчера папину чашку разбила. А мама у меня знаешь какая, чуть что, сразу в милицию.

- Зачем же ты балуешься?

- Сама не знаю. Расту одна и некому на меня влиять - так мама тете Люсе говорила. А папа наш все время в командировке.

- Теперь я на тебя буду влиять.

- Ты?

- А что? Я ведь уже пионер, а ты еще маленькая, - ответил Павлик.

- А бить меня не будешь?

- Вот еще, что выдумала. Я девчонок не трогаю, а с тобой мы и так договоримся. Ты же мне все-таки сестра.

- Если так, - неуверенно сказала Оля, - то я согласна. Влияй.

- Только чур, - продолжал Павлик, - чтоб потом не отказываться. Ты должна, понимаешь, слушаться меня во всем и старших тоже. Поняла?

- А маму?

- Конечно. Ее в первую очередь и даже больше всех, - продолжал Павлик. - Ты смотри на меня, что буду делать я, то и ты делай. Но имей в виду, примешься за старое, перестану с тобой дружить и уеду домой.

- Не примусь. - Она хотела еще что-то сказать, но, посмотрев направо, крикнула: - Мама! Мама! Иди сюда. Иди скорее. Кто-то редиску рвал и потоптал грядку.

- Ну что ты скажешь. Снова какая-то нечистая сила нашкодила.

- Это ребята.

- Не ребята, а хулиганы. Ну подождите, сорванцы, доберусь я до вас, - погрозила она кому-то и ушла.

- Павлик, пойдем на веранду, я тебе покажу что-то. Только скинь, пожалуйста, тапочки, мы здесь босыми ходим. Так лучше.

На веранде стояли стол, несколько стульев, оттоманка, зеркало и этажерка с игрушками. Вся нижняя полка этажерки была занята куклами. Оля подала Павлику скамеечку, пригласила сесть и - необычно серьезным голосом сказала:

- Это мои куклы. Знакомься с ними. Вот эту, самую большую, зовут Пупсыня. А это - Пупсиха, - начала она тыкать пальцем в грудь куклам, сидевшим по росту. - Вот Пупся, - продолжала она. - Вот - Пупсишка. А эти маленькие, Пупсик и Пупсенок, их братики.

- Ну и что? - спросил Павлик.

- Как что? - не поняла Оля. - Я же тебя знакомлю с ними…

- Я не девчонка, чтобы возиться с куклами, да и зовут их как-то не по-людски. Психи - Пупсихи. Ты это сама придумала или их в магазине так назвали?

- Что ты, что ты, - испугалась Оля, схватила Павлика за руку, потащила на кухню и зашептала: - Ты думаешь, что это тебе просто куклы и все. Фигушки! Это они днем такие. Сидят и не шелохнутся. Потому что хитрые. А посмотрел бы ты на них ночью, когда они разговаривают, поют и танцуют, тогда бы ты не говорил: «Психи - Пупсихи». А называли мы их вместе с Валеркой. Тузик мой тоже умеет разговаривать. А нашего кота Ваську они не любят и боятся, потому что он злой. Издевается над Пупсенком. Топчет его лапами и кусает…

- Выдумываешь ты все, - начал было Павлик, но Оля продолжала:

- В прошлую ночь, только я легла, еще, наверное, и не уснула, как вдруг слышу - говорит Пупся: «А наша Оля опять Тузика наказывала». А Пупсиха, та тоже: «Ничего, ничего, девочки, доиграется она. Быть ей в милиции. Она не только Тузика обижает, но и Пупсенка не любит». Это я-то не люблю Пупсенка! Тоже мне сказала. А тут и Тузик заговорил: «Пусть она меня еще хоть раз за ухо дернет или в углу привяжет, так я не посмотрю, что она большая. Возьму и тяпну ее за палец. А то как служить ей на задних лапках, как слушаться на уроках и выполнять разные команды, так Тузик. А чуть что, так меня же в угол. Когда мама велела ей сидеть дома, она не послушалась, убежала к Тане». И тут все загалдели: «Надо жаловаться, надо жаловаться!» А Пупсыня, эта, самая большая, говорит: «Она исправится. На нее теперь Павлик будет влиять. Он положительный».

Утром проснулась, - продолжала Оля, - смотрю на Тузика, а он как будто ничего не знает. Сразу видно, что притворяется. Пошла к куклам, а те тоже сидят себе смирненько как ни в чем не бывало.

- Выдумываешь ты все. Не могут куклы разговаривать. Животные тоже не говорят. Это тебе приснилось.

- Ну и пусть, - не сдавалась Оля. - Может, они с тобой не разговаривают, а со мной всегда, но только почему-то ночью, - сказала она тихо, - а днем молчат…

Прибежал откуда-то Тузик и начал тереться у ног Оли.

- Сейчас, сейчас, Тузик, пойдем.

- Куда? - спросил Павлик.

- На улицу. Я с ним каждый день занимаюсь.

- И он уже что-нибудь умеет?

- А как же. Пойдем - посмотришь.