Чужие сны

– Этой ночью мне приснился странный сон, будто я женщина, а ко мне клеится какой-то парень. Он подарил мне цветы, а потом мы с ним целовались. Он меня крепко так обнимал, дотрагивался до моей груди и довольно сильно прихватывал за попу. Самое удивительное, что тогда, во сне, мне это понравилось.

– Может, тебе надо к сексопатологу? – спрашивает.

– Думаешь? И вот еще что интересно: я его где-то уже видел, а вспомнить не могу.

– Кого видел?

– Ну, этого парня из сна, – говорю, – который ко мне клеился. Лицо еще такое… Очень знакомое лицо… Стоит перед глазами, как живое…

– Не бери в голову, – говорит. – Бывает еще и похуже. Что-нибудь как приснится…

– У меня как-то ничего не получается с женщинами. Может, я какой-нибудь скрытый гомик?

– Не думаю. Хотя… Посмотри на меня внимательно.

– Чего?

– Ну, посмотри на меня другими глазами.

– Какими еще другими глазами?

– Тебя ко мне не тянет?

– В каком смысле?

– Ну, я не кажусь тебе соблазнительным? Может, тебе хочется меня погладить или поцеловать?

– Нет, не хочется.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Да ладно, – говорит, – я бы не обиделся.

10

Первая труба, с которой Галилей начал свои наблюдения, увеличивала только в три раза. Позднее ему удалось сконструировать трубу с тридцатидвухкратным увеличением. Этого оказалось достаточно, чтобы совершить величайшие открытия. Он обнаружил четыре спутника Юпитера, наблюдая солнечные пятна, заметил, что они перемещаются по солнечной поверхности, и сделал вывод, что Солнце крутится вокруг своей оси. После этого легко было допустить, что вращение вокруг оси свойственно всем небесным телам, а не только Земле. Он подтвердил смелую мысль Бруно о том, что звезд бесконечное множество, а значит, просторы Вселенной безграничны.

Моя труба более мощная. Если бы у Галилея была такая труба, он наверняка открыл бы что-нибудь еще. Но у него не было такой трубы. А у меня есть, но я ничего не могу открыть с ее помощью не то что в космосе, но даже в собственной жизни. А ведь моя жизнь – это тоже космос. Мой внутренний мир безграничен, как Вселенная. Только в ней последнее время появилось слишком много черных дыр…

Я наблюдаю за тем, как Ирина идет по улице и заходит в парикмахерскую.

– Здравствуйте, можно подстричься? – спрашивает у какой-то дамы, восседающей на ресепшен.

– Через два часа, – отвечает. – Не раньше. Еще два человека по записи – потом будет окошко.

– А что мне делать эти два часа?

– Не знаю. Пойдите на работу, сделайте вид, что работаете.

– Знаете что, – часто моргая (точно как я), говорит Ирина, – лучше я сделаю вид, что подстриглась, – поворачивается, как на винте, и уходит вся на нервах.

Видимо, она все-таки решила подождать эти два часа. Уже при входе в кафе она замечает за одним из столиков Яна. Тот сидит с юной блондинкой. Ян улыбается и гладит блондинку по руке. А блондинка хоть и не улыбается, но выглядит вполне довольной. «Так и Полина, – думаю, – сидит где-то с Аликом, как будто ни в чем не бывало и улыбается».

И вот уже Ирина идет по улице с поджатым хвостом и плачет. Как я ее понимаю! Очень часто человеческие отношения висят на волоске. Связи между людьми настолько тонки, что рвутся по любому поводу.

11

Я тоже решаю сходить в парикмахерскую. Надо же хоть что-то изменить в своей жизни. Парикмахерша надевает на меня балахон без рукавов, обматывает мою шею широкой мягкой резинкой.

Я становлюсь похожим на своего родственника в последней стадии облитерирующего эндартериита. И еще на такую куклу из моего детства, которую насаживали на заварной чайник, чтобы он долго сохранял тепло.

– Как будем стричься? – традиционно спрашивает парикмахерша.

– Так, чтобы я еще захотел к вам прийти, – нетрадиционно отвечаю и про себя думаю: «Если до этого времени мне не отрежут ноги».

– Будем стараться, – говорит.

Я смотрю на себя в зеркало и думаю, что уже давно не испытывал удовлетворения при виде собственного отражения. Никаких теплых чувств по отношению к этому человеку напротив. А ведь себя надо любить. Обязательно надо! Да. Потому что, если сам себя не любишь, то чего тогда ждать от других? Как же мне себя полюбить? Вот может быть, если подстричься?

Удивительно! Сижу в кресле и не могу понять: в чем же тут дело? Почему у себя дома, развалившись в собственной кровати, я в последнее время никак не могу заснуть, а тут – в неудобной позе, с перетянутым резинкой горлом, в дурацком балахоне, еле-еле удерживаю голову и усилием воли заставляю себя периодически поднимать веки. То ли весь фокус в монотонно повторяющемся лязге ножниц, то ли в прикосновении к волосам женских рук? Сквозь сон, думаю, может, ради эксперимента стоит брать в постель ножницы и щелкать ими до полного засыпания, раз уж с женщинами у меня не складывается? Но вероятно, спать с ножницами не менее опасно, чем с женщинами.

12

Мы идем по улице.

– Ты слишком мягкий, так нельзя, – говорит Борька. – За женщин надо бороться.