Чужие сны и другие истории

— Доктор Харт, палата триста четыре, — спокойно призывал женский голос из динамиков.

Это было лучше, чем взволнованные крики: «Внимание! Кто из врачей свободен — немедленно в палату триста четыре. И ради бога, поторопитесь!» Такие объявления могли встревожить пациентов и посетителей.

К лифту шел доктор Хэмптон.

— У вас еще остались пациенты? — спросил он Ронкерса.

— Полно.

— Тогда идите на прием. Я сейчас поднимусь в триста четвертую.

Лифт остановился на третьем этаже. Ронкерс шел к себе в кабинет, уверенный, что «доктор Харт» уже добрался до триста четвертой. «Надо сегодня куда-нибудь свозить Кит», — подумал Ронкерс.

В ресторане с длинным названием «Шестая дорога династии Мин» Кит заказала себе окуня в кисло-сладкой подливе. Ронкерс выбрал говядину в кальмаровом соусе. Однако думал он сейчас не о своем заказе. Еще при входе в ресторан он зацепился взглядом за какое-то объявление. Оно было выставлено в витрине. Белый лист плотного картона длиной в два фута и высотой в один. Черные буквы. Ничего особенного. Стандартный лист, и объявление тоже стандартное. Что-нибудь вроде: ПРИГЛАШАЕМ НА РАБОТУ ДВУХ ОФИЦИАНТОК.

Ронкерс пригубил вина. Он продолжал думать об увиденном объявлении и только сейчас понял, что там было написано совсем другое. Возможно, ему показалось. Надо проверить. Ронкерс вскочил из-за столика и, ничего не объяснив жене, вышел за дверь ресторана, чтобы еще раз взглянуть на объявление.

Ему не показалось. В нижнем углу витрины, так, чтобы бросалось в глаза каждому входящему, черными аккуратными буквами на белом картоне было выведено: У ХАРЛАНА БУТА ТРИППЕР.

Вернувшись за столик, Ронкерс рассказал об увиденном жене.

— Ну и что особенного? Разве не так? — спросила Кит.

— Так, но я о другом. Это неэтично. Этот плакат — наверняка дело рук Маргарет Брант. Я несу ответственность за разглашение конфиденциальных сведений. О таких вещах нельзя кричать на каждом углу.

— Дерьмо, — поморщилась Кит. — А Маргарет Брант — умница! Согласись, Ронч: если бы Харлан Бут играл с тобой по-честному, такого бы не случилось. Так ему и надо.

— Согласен. Он этого заслуживает. Интересно, где еще она успела разместить это откровение?

— Нам-то что за дело, Ронч? Давай спокойно поедим…

Но Ронкерс не мог спокойно есть. Он должен был увидеть все своими глазами, поэтому из ресторана они с Кит поехали в студенческий союз. В вестибюле взгляд Ронкерса сразу же остановился на громадной доске объявлений.

БМВ. Г. В. 1970. КАК НОВЫЙ…

ИЩУ ПОПУТЧИКОВ ДО НЬЮ-ЙОРКА. ВОЖДЕНИЕ, РАСХОДЫ — ПОРОВНУ. ВЫЕЗД ЧЕТВ., ВОЗВР. ПОН. ВЕЧ. ЗВОНИТЬ «ЛАРРИ»: 351-4306…

У ХАРЛАНА БУТА ТРИППЕР…

— Боже мой, — прошептал Ронкерс.

Из студенческого союза они поехали в студенческий театр. Пьеса уже началась, но Ронкерсам хватило зрелища снаружи. Им даже из машины был виден знак «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА», заклеенный сообщением об особенности Харлана Бута. Кит истерически хохотала.

Следующим пунктом их «инспекционной проверки» стал «Китовый зал» — заведение, где всегда было полно студентов. Кто выпивал, кто играл на бильярде, кто танцевал в меру своих способностей.

Каким-то образом Маргарет Брант удалось завоевать сердце бармена. Над зеркалом, выше сверкающих рядов бутылок, выше таблички с правилами оплаты студенческих чеков был прикреплен лист картона с уже знакомой Ронкерсу и Кит разоблачительной надписью. До сведения посетителей «Китового зала» доводилось, что у Харлана Бута заразная болезнь.

Опасаясь худшего, Ронкерс настоял, чтобы они проехали мимо общежития Маргарет Брант — большого здания, которое внешне напоминало тюрьму. Его стены не были увиты плющом.

В свете уличных фонарей, над рамами, к которым крепятся велосипеды, висел длинный транспарант. Он был сшит из простыней и крепился к оконным подоконникам на уровне третьего этажа. Транспарант тянулся во всю ширину здания женского общежития имени Катрин Каскон. У Маргарет Брант хватало подруг, и их тоже возмутила наглая шутка Харлана Бута. Возмутила настолько, что каждая девушка с третьего этажа, чье окно выходило на фасад, не пожалела времени и сил, сделав свою часть работы. Каждая буква была высотой около пяти футов и шириной с односпальную кровать.

— Фантастика! — воскликнула Кит. — Отличная работа! Зрелище — потрясающее! Пусть полюбуется!

— Молодец, Маргарет Брант, — восторженно прошептал Ронкерс.

Но он знал: это еще не конец.

В два часа ночи у Ронкерсов зазвонил телефон. Джордж сразу подумал: это не из клиники.

— Слушаю.

— Что, разбудил вас, док? — спросил Харлан Бут. — Очень надеюсь, что разбудил.

— Привет, Бут, — сказал Ронкерс.

Проснувшаяся Кит уселась на постели с решительным видом, предвкушая схватку.

— Уймите ваших мартышек, док. Я не обязан выносить все это. Это ущемление моих прав. Врачи столько болтают об этике. Где она?

— Вы хотите сказать, что видели надписи? — спросил Ронкерс.

— Надписи? — переспросил Бут. — Какие еще надписи? О чем вы говорите?