«Чужие среди своих». Польское население в советском партизанском движении на территории Белорусской ССР. 1941—1944

Установить по таким сообщениям численность или процентное соотношение коллаборационистов по отношению ко всему населению не представляется возможным. Однако некоторые авторы для аргументации своей точки зрения используют более категоричные в этом отношении немецкие источники. Вот, например, сообщение главы Службы безопасности СС Генерал-губернаторства от 27 июня 1941 г.: «Польское население, проживающее в российской области интересов, повсеместно выражает радость от вступления немецких войск. В некоторых деревнях даже возводят триумфальные арки в честь немецких частей»[59]. Немецкой стороне действительно в первые недели войны могло показаться, что именно на недовольное польское население в западных регионах СССР и надо делать ставку. Один из организаторов польской подпольной группы в Лидском районе Барановичской области Станислав Санцевич в своих воспоминаниях указал, что оккупационные власти попытались реанимировать польско-белорусские национальные противоречия: «Немцы решили возобновить старые антагонизмы на восточных [польских] землях таким образом, что всю территориальную администрацию, включая полицейскую службу, вверили избранным личностям, принадлежащим к польской национальности… Таким образом, позанимали они положения бургомистров, войтов, комендантов полицейских подразделений и т. п., наставленные враждебно в отношении белорусов, которых отождествляли с коммунистами»[60]. Однако немцы не учли, что для тех же поляков они оставались врагами, вторгшимися на их Родину еще 1 сентября 1939 г. Поэтому о преданности и искренности побуждений речи в данном случае идти не могло. Как подтверждение, воспользовались ситуацией активисты польского подполья из Союза вооруженной борьбы[61]. Они специально засылали на службу к немцам своих людей, чтобы обладать информацией о перемещении немецких частей и планах оккупанта.

Открыто антисоветское отношение со стороны поляков западных областей БССР, безусловно, не было повсеместным. Известны и примеры укрытия отступающих красноармейцев, оказания помощи раненым со стороны польского населения. Тот же Станислав Санцевич описал, как лично укрывал и выхаживал в своем доме раненого советского офицера[62]. И это далеко не единичный случай. Историк Мечислав Юхневич в своем исследовании собрал множество примеров доброжелательного отношения поляков Белорусской ССР к отступающим красноармейцам и первым советским партизанским группам. Местные жители, невзирая на национальность, выступали в качестве проводников, прятали и лечили раненых бойцов, находили и передавали им оружие, а некоторые уже с лета 1941 г. участвовали в организации и работе подпольных антифашистских комитетов и групп[63].

Начало партизанской борьбы

В начале этого раздела зададим справедливый вопрос: а было ли готово советское руководство к развертыванию партизанской войны летом 1941 г.? На протяжении 1920–1930-х гг. тема формирования партизанских кадров на случай потенциальной войны действительно стояла на повестке дня. В Белорусской ССР даже были подготовлены шесть отрядов по регионам общей численностью свыше 2 тыс. человек. Возглавляли эти подразделения талантливые руководящие кадры. Например, одним из командиров был В.З. Корж, который в дальнейшем возглавил партизанское движение в Пинской области[64]. Однако в конце 1930-х гг. в СССР были пересмотрены военно-теоретические взгляды на ведение потенциальных боевых действий: в случае войны рассматривался быстрый перенос боевых действий на территорию врага. Западные области вошли в состав БССР осенью 1939 г., поэтому никаких партизанских курсов на этих территориях не проводилось. Хотя в некоторых регионах опыт партизанской борьбы был. Например, в той же Пинской области такую тактику местное белорусское население применяло в годы Первой мировой войны и в начале 1920-х гг. против польских властей[65].