Чужие среди своих

Конечно были у нас родственники в разных городах. Некоторые искренне к себе звали, обещали помочь. Но все же не могли мы решиться на такое. Ведь и так время тяжелое, Горбачев свое черное дело успешно сделал, да и Ельцин добавить успел. Им и самим впору пояса на последнюю дырку затягивать, а мы должны им на шею валиться? Ведь у нас ни угла собственного, ни сбережений, хоть минимальных, финансовые и “революционные” реформы уже прокатились по сберкассам. Нет, не можем мы так, совесть не позволяет.

Короче, решили за бугор выход искать. Куда — не важно, руки и голова есть, ленью вроде еще не избалованы, везде выживем. Да и школа выживания пройдена неплохая, уроки даром не прошли. Неважно, пусть это будет Аргентина, ЮАР, Болгария или Чехия. Только вот проблема самая большая, что денег нет, а как без них выбраться в другую страну? Так или иначе, а безвыходных путей не бывает, решать задачи надо по мере их поступления и там, где к этому возможностей много, т. е. в Москве. Отсюда из-под Загорска в белокаменную не набегаешься, только в одну сторону часа 4 нужно, включая все перекладные. А если учесть, что в непогоду или в снегопады мимо нашей базы автобусы не ходили, то зачастую приходилось пешком до поселка Лоза идти. А это худо-бедно еще часа полтора как минимум. Для здоровья, конечно, полезно, особенно если на голову ничего не льет или в снегу не утопаешь. Но все же лишним временем мы не избалованы. А жене вот трудно, она к такому бездорожью все же еще непривычная. Значит, нужно с этого места сниматься и поближе ко всем этим иммиграционным конторам и посольствам переползать. Хотя и отсюда уезжать тоже решиться трудно. И люди ко мне привыкли, уважать начали, возгласы «понаехали тут» совсем исчезли. Да и я к ним привык, простые люди, незамысловатые, без задуров, которыми наша интеллигенция сильно страдает. Товарищи хорошие появились, даже друзья верные. Сильно сдружился я с семьей нашей почтальонши Любы. Золотая женщина, житейски мудрая. И муж ее Валера тоже парень отличный, только вот жизнь помяла его крепко, не может нормально в нее опять войти. Но они стали нам настоящими друзьями и оказались даже ближе, чем наши родные. По крайней мере и мой родной брат и брат моей жены оказались настолько чужими, что это даже представить трудно. Вот и верь после этого в кровные узы. Ведь именно в трудностях познается настоящая крепкость этих уз, а теперь им как раз проверка и вышла.

Еще один тормоз сильно мешал, это теща «драгоценная». Уж так ей понравилась жизнь беззаботная, что наотрез она отказалась куда-то передвигаться. Ее, конечно, понять можно, вся квартира в ее распоряжении, балкон раскрыла, под окнами лесок еловый, забот тоже никаких, кроме как поесть вовремя. Но понимать то, что на мою одну зарплату нам втроем выжить уже невозможно, как-то сильно не хотела. Даже если бы и удалось жену устроить в одну из школ, сильно бы это не помогло. Учительнице с чужой пропиской на зарплату, даже обычную, рассчитывать не приходилось. А за гроши эти на всех перекладных или пешком добираться ей из нашего медвежьего угла и обратно?! Нет уж, эта овчинка золотой бы оказалась, только здоровье последнее гробить.

Жизнь становилась все туже и туже. Продал свое обручальное кольцо, но этих денег хватило только на питание, на одну неделю. Короче говоря, надо было решаться.

С тещей долго разговаривать не стал, просто проинформировал, что хочется ей или нет, а пусть собирается к своему сыну во Владивосток. Я же ее содержать не в силах, а после этих ее грозненских фокусов и желания такого не имею. Порывалась она по старой привычке истерику устроить, как привыкла в Грозном, но я сразу предупредил, что скорую сюда вызвать невозможно, поэтому если хочет загнуться — пусть начинает. Видимо, она поняла все правильно, концерт устраивать не стала, только молча начала демонстрировать крайнюю обиду на меня. Ну и черт с ней, достала уже своими фокусами по самое некуда. В конце-концов я не о ней, а о своей жене думать должен, которая ей нянькой всю жизнь была. Не могла даже свою личную жизнь устроить, мамочка сразу на дыбы взвивалась рискуя такую няньку потерять. Так и длилась эта жизнь беззаботная десятки лет. Ну а теперь, как мне кажется, ее сыночек может о матери позаботиться. Благо, он шишка во Владике немалая, и профессор и депутат и член-корр и прочая-прочая.

Связались с ним по телефону. Конечно радости он не высказал, но я объяснил конкретно, что содержать мне ее не на что, и вообще о собственной семье думать должен, которая и так на улице оказалось. Понял родственничек, что деваться некуда, только сказал, что билет ей он сейчас оплатить не может, пусть моя жена ее привезет, а он расплатится. На том и порешили.