В ту минуту перед глазами пронеслась вся жизнь - отдельные, вырванные из контекста, эпизоды, яркие безмолвные картинки. Среди них я с удивлением разглядела что-то новое: тёмный силуэт человека, склонившегося над кем-то, лежащим на полу. На то, чтобы разобраться, кто это, не было времени.
Сейчас клыки сомкнутся на моём горле, когти разорвут грудную клетку, а потом меня съедят, как то животное.
Я малодушно зажмурилась и сдалась, вверив остаток непутёвой жизни богам, случаю - словом, кому или чему угодно, только не собственной воле. Результат оказался неожиданным - меня не растерзали. Да, туша твари по-прежнему давила на меня, но убивать она не спешила.
Я осторожно открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Когда поняла, не знала, радоваться мне или плакать, - на смену одному кошмару пришёл другой.
Видимо, этой ночью мне суждено было умереть, но только не от клыков белоглазой твари.
Клыкастое существо неохотно ретировалось, на прощанье одарив меня утробным рычанием, и я смогла сесть, чтобы лицом к лицу встретиться с очередным кандидатом на роль своего убийцы, теперь, похоже, окончательным - от этих люди никогда не уходили, у них ведь мозги, а не одни инстинкты.
На меня внимательно, не скрывая интереса, смотрели едва заметно отливавшие в свете месяца красным глаза. На остальное можно не обращать внимания, и так ясно, что передо мной вампир.
Я испуганно сглотнула, вообразив, что он видит вместо молодой потрёпанной девушки, то есть меня, - кусок плоти и крови. Оставалась, конечно, слабая надежда, что он не голоден, но такая мизерная, что уповать на неё не стоит.
Н-да, бежала от некроманта, а попала в желудок вампира!
Сжавшись в комок, забыв о боли и тонкой сетке порезов, покрывавших тело, я смотрела в глаза своей смерти. Мысли бежать даже не возникало - как можно убежать от вампира? И ничего серебряного у меня нет... Хотя, я слышала, это не помогает - оружие должно быть заговорённым.
Пружинистой кошачьей походкой вампир приблизился ко мне, облизнул губы, медленно так, со смыслом.
Дурнота усилилась: нет, чтобы просто убил! Порой начинаешь жалеть, что родилась девушкой; если уж было угодно приписать меня к женскому полу, лучше бы сразу стала старухой.
Если он ко мне полезет, меня снова стошнит. В который раз за этот день?
Быть изнасилованной пропахшим кровью и тлением живым мертвецом - такого я своим злейшим завистницам, если таковые вообще имеются, не пожелаю! Может, лучше самой на себя руки наложить, чтобы не мучится? А что, ножик у меня есть. Проблема в том, что убивать я не умею, не смогу нанести правильный удар. А тут нужен именно один выверенный удар, иначе вампир меня заживо на клочки раздерет.
- Такая девушка - и одна? - клыкастое существо улыбнулось, обольстительно так улыбнулось. - И как же ты здесь очутилась?
- Заблудилась, - мой голос был тоньше мышиного писка.
- Удач-ч-чно! - мурлыкнул вампир, в мгновение ока оказавшись всего в шаге от меня.
Рука с длинными ногтями потянулась к моей щеке. Дёрнувшись, я отшатнулась, вызвав на его губах улыбку.
- Человеческие девушки такие забавные! Но пахнете вы вкусно. Я всегда больше девушек любил.
Я даже не поняла, как оказалась в его руках.
Если от меня, по словам вампира, пахло приятно, то от него - отвратительно. Он такой холодный, такой нереально гладкий - и насквозь пропитан тленом.
Какое удовольствие некоторые люди находят в вампиршах, может, они отличные любовницы? Хотя меня мысль о близости с сыном ночи не прельщала, каким бы искусным в любовных делах он ни был.
Крепко прижимая к себе, вампир коснулся губами мочки моего уха, затем легко перевернул, так, чтобы я оказалась сидящей спиной к нему, и слизал с пальто несколько проступивших сквозь ткань капелек крови.
Утробно заурчав, он стащил с меня пальто и рванул на себя кофту. Тут я не выдержала, ударила его локтем в челюсть - хоть бы отреагировал! Нет, даже не почувствовал, повалил на землю и принялся собирать языком кровь с моих рук и плечей. Собирал неаккуратно, царапая клыками.
Кровь возбуждала вампира, подавляла разумное начало, превращало в животное, руководствующееся одними инстинктами.
Что ему мои слабые попытки вырваться, мои крики о помощи, укусы от комаров и то наносят больше вреда.
С корсетом он поступил так же, как с кофтой, с той лишь разницей, что эта часть моего гардероба пострадала меньше.
Ногти царапают мою грудь, оставляя после себя красные бороздки, пальцы пробуют её на ощупь.
Ласки вампира неистовы и причиняют больше боли, чем удовольствия. Чего стоят только его поцелуи, врезающиеся в тело, рождающие порезы, кровь из которых он тут же слизывает и снова неглубоко вонзает в меня клыки.
Зачем ему мои губы, неужели ему мало моей шеи, спины, плеч, груди?
Солоноватый привкус собственно крови наполнил рот - этого следовало ожидать, он всё-таки прокусил мне губу.
А этот мерзавец безнаказанно опускался все ниже и ниже по моему покрытому гусиной кожей (ночь-то холодная, а я без одежды) телу, пока не замер на границе оплота моей добродетели - поясе юбки.