Чужие воспоминания (СИ)

   - Успокойся, не скули на всю улицу. На тебя скоро пальцами показывать будут.

   Не знаю почему, но его слова меня взбесили.

   Да пошёл ты, помешанный на заклинаниях тёмный маг! У тебя-то настоящего дома никогда не было, ты никогда никого не любил, для тебя и родители - пустой звук. А я человек, нормальный человек, у меня есть чувства, эмоции... Что у тебя есть в жизни? Выпивка, деньги, продажные женщины? Ты убиваешь за золото, насылаешь проклятия на совершенно незнакомых тебе людей, ты упиваешься силой и страхом, ты никогда не понимал и не поймёшь. Хоть бы капельку тебе жалости, хоть бы частичку чего-то светлого! Хотя, чего я хочу, у тебя же от рождения нет сердца!

   Ни жалости, ни сострадания, ни любви, ни сочувствия; тебе ничего не дорого, кроме собственной жизни.

   Шмыгнув носом, я тронула поводья пони. Решено, я войду в этот дом, я обо всём расскажу кузену. Он не выдаст, он поможет мне. Займу у него денег, заплачу магу, только пусть сначала расколдует. И всё, разбежались!

   - Дан, ты куда собрался? - нахмурился Лэрзен. То ли догадался, то ли прочитал мои мысли.

   Я хотела колко ответить, но промолчала, скользя пальцами по выщербленным дождями доскам забора. С такой же нежностью, наверное, гладят собаку.

   Остановив пони у калитки, откинула капюшон и бросила взгляд на фигурки детей в слегка припорошенном снегом саду. Они что-то выкапывали из промёрзшей земли. Сейчас почувствуют мой взгляд, обернутся, и я увижу своих троюродных племянников.

   Мальчик и девочка, два пушистых комочка в объёмной зимней одёжке. Кажется, двойняшки - на вид одного возраста.

   - Сумасшедшая! - прошипел мне на ухо Лэрзен, силой оттаскивая от калитки. - Ты головой думаешь, или чем?!

   Назвал в женском роде, значит, сердится. Ну да, вот об этой эмоции я и забыла, единственная, которая у него присутствует - злоба. И ненависть, у тёмных магов должна быть хорошо развита ненависть.

   - Я хочу войти и войду, - решительно заявила я, вырывая повод. - Я взрослая... взрослый и не ваша собственность, я в праве сам решать, что мне делать. Я задолжал вам за услуги, что ж, я отдам. Сегодня же. Займу у родных. Спасибо за всё, что сделали для меня.

   - Вот, значит, как? Перешли на товарно-денежные отношения? Да будет тебе известно, что я не такая скотина, образ которой рисует твое воображение, и иногда могу позволить себе бескорыстность, - кажется, мои слова его обидели. - Хочешь умереть? Пожалуйста, только не зови меня на помощь. Дан, да вбей ты себе в голову, что я гораздо опытнее в этих играх, что я знаю, что делаю. А, впрочем, убирайся на все четыре стороны, я держать не буду! Угораздило же меня с тобой связаться! Ну, что смотришь? Ты, кажется, хотел постучаться? Так стучись, рога Тьхери, чтоб тебя орки...

   Махнув рукой, маг не договорил и дал по бокам лошади. Та всхрапнула и понеслась прочь.

   Что ж, он вторично меня бросил. Вернее, на этот раз я избавилась от него сама.

   Казалось, можно вздохнуть с облегчением, только мешают много "но", и самое главное - мой внешний вид. Надеюсь, заклинание сможет снять любой волшебник.

   Наша перебранка вспугнула детей, и они убежали в дом, так что открыть калитку мне было решительно некому. Ничего, сейчас постучусь молоточком по специальной пластине...

   Да есть кто дома, почему никто не идёт? Или я такая страшная, что Мирра на крыльцо выглянуть боится?

   Я постучала ещё, на этот раз настойчивее.

   Вроде мелькнуло чьё-то лицо за занавеской, показалось и исчезло.

   Наконец, отворилась дверь, и на пороге показалась женщина в клетчатом переднике; в руках она держала мокрую тряпку.

   Покосившись в мою сторону, явно не довольная тем, что ради какого-то мальчишки ей приходится спускаться по скользким от подтаявшего снега ступенькам на последних месяцах беременности, Мирра осторожно, придерживаясь за перила, начала сопряжённое с опасностью путешествие от двери до калитки. На третьей ступеньке она раздумала и позвала детей:

   - Сходите, откройте, спросите, что нужно.

   Как я и думала, двойняшки. Обоим годика по три. Симпатичные, кудрявые, похожие на мать. Держат во рту по леденцу на палочке и с подозрением смотрят на меня.

   - Да чего вы испугались, не демон же! Видите, матери тяжело.

   Мальчик оказался более решительным, стрелой сбежал вниз, взметнул массу намокших бурых листьев на дорожке и замер у калитки, глядя на меня любопытными серыми глазёнками. Я непроизвольно улыбнулась ему.

   - Дядя, а вам кого?

   Дядя... Я не дядя, малыш, я тётя.

   Стоп, мне же на вид лет пятнадцать от силы, я на взрослого не тяну - почему тогда дядя? Только потом до меня дошло, что для детей все незнакомые люди делятся на три возрастные категории: сверстники, дяди и тёти. На сверстника я не тянула, значит, была дядей.

   - А мне твою маму. Мирра! - ну не могла я больше терпеть, расскажу ей всё, и будь, что будет. - Мирра, вы, наверное, меня не помните, я...

   - Конечно, она тебя не помнит, Дан, - упор был сделан на словосочетании "не помнит".

   Я вздрогнула, напугав племянника, и медленно обернулась, чтобы увидеть знакомые карие глаза. Но он же уехал, насовсем... Зачем он вернулся?